– Ну вот, еще не хватало, – проворчала Юля. – Чего ты ревешь-то? Ведь ничего пока не известно.
– А если… если он не будет видеть? Что тогда? – всхлипывала Марина.
– Если бы да кабы, – не успокаивалась сестра. – Ну что за манера такая – раньше времени себя накручивать? Я тебе ведь говорила, чтобы не связывалась со слепым, только проблем себе наживешь.
– Неправда, – обиженно протянула Марина, – никаких проблем нет. И не начинай, пожалуйста, снова. Я люблю Митю и буду любить, как бы ни сложилось. Понятно?
Юлька так скривила лицо, будто съела какую-то гадость.
– Девочки, что у вас тут случилось? – снова заглянула в комнату Генриетта Амаровна. Мариночка, почему ты плачешь?
. Марина молчала, размазывая слезы рукавом вязаного свитера.
– Она боится, что ее Митя так и не сможет видеть, когда ему снимут повязку, – объяснила за Марину подруга.
– Боже мой, да ведь это же еще неизвестно! проговорила Генриетта Амаровна, усаживаясь рядом с внучкой и ласково поглаживая ее по голове. – Ну, Марина, ну хватит плакать. Все будет хорошо, главное – это надеяться и ждать.
– Не влюбилась бы в слепого, тогда и не страдала бы, – снова высказала свое мнение Юля.
– Ну уж нет, – Генриетта Амаровна решительно поправила очки на переносице и повернулась к Юльке: – Ты не права. Наоборот, трудности только усиливают чувства. Так-то вот.
– Я люблю его, даже если он навсегда останется слепым, – снова заревела Марина.
– И правильно. В жизни человеку можно простить все, кроме предательства, а если ты откажешься от Мити, это и будет предательство. Ты же дала ему повод надеяться на продолжение ваших отношений? Ты обещала ждать его? Правильно?
– Правильно, – всхлипнула Марина.
– Ну вот видишь. Так что знай, внучка, я всегда буду на твоей стороне, – заявила Генриетта Амаровна.
– Спасибо, бабушка, – сквозь слезы улыбнулась Марина.
– А когда Митя прилетит обратно в Москву, мы с тобой вместе поедем в аэропорт его встречать, – вдохновенно говорила Генриетта Амаровна.
– Ой, что это? – Юлька потянула носом в сторону двери. – Кажется, что-то горит.
– Пирог, мой пирог! – закричала бабушка и, подхватив полотенце, побежала в кухню.
– Есть хочу, – сообщила Юля и удалилась вслед за Генриеттой Амаровной.
2
Если сказать, что Марина ждала следующего письма от Мити, – это значит ничего – не сказать. Она просто сгорала от нетерпения. Каждый раз, возвращаясь из школы домой, Марина заглядывала в почтовый ящик в надежде увидеть там длинный желтый конверт.
Мама и Александр Иванович с большой радостью отнеслись к тому, что предварительные итоги операции Мити были обнадеживающими. Марине было приятно, что все родные, кроме Юли, так переживают за судьбу ее любимого человека.
На следующий день Марина встретила в подъезде Митину маму Анну Борисовну. С тех пор как Митя улетел в Англию, Марина и Мити ны родители постоянно поддерживали связь между собой: Анна Борисовна сообщала о том, что писал Митя им, а Марина – что Митя писал ей, за исключением тех нежных и ласковых слов, которые предназначались только ей.
– Марина, ты уже получила письмо? – спросила Анна Борисовна.
– Ага, – улыбнулась девушка, – я безумно рада, что операция удалась.
– Да, но итог только предварительный, – грустно сказала Митина мама.
– Ой, ну что вы, Анна Борисовна, все будет хорошо, вот увидите, – принялась уверять ее Марина, совершенно забыв о том, как недавно все домашние точно так же уверяли ее саму.
– Конечно, все будет хорошо, – кивнула Анна Борисовна. – А Митя все-таки молодец, что вернулся к тебе. Ты замечательная девочка.
– Спасибо, – пробормотала Марина, краснея.
Дни летели, но письма все не было. Внешне в Марине ничего не изменилось, только вот в глазах, если присмотреться, можно было увидеть грусть и ожидание.
С Юлей Марина продолжала общаться так же, как и прежде. Они везде ходили вместе, на уроках хихикали, на переменах сплетничали с одноклассницами. Но чувствовалось, что между девушками как будто пролегла какая-то тень, мешавшая им быть такими же искренними друг с другом, как это было раньше. И этой тенью было ожидание окончательного результата операции Мити.
С того дня как Марина получила последнее письмо, она старалась ни с кем не говорить о Мите, держа беспокойство и переживания внутри.
– Марина! Марина! Вставай! Ну сколько можно тебя будить! – Юлька принял ась щекотать Маринину пятку, выглянувшую из-под одеяла. – Вставай!
Спросонья Марине казалось, что Юлька вопит во все горло.
– М-м, – промычала она, подтягивая замученную щекоткой пятку обратно под одеяло.
– Му, му, как корова, честное слово, – не успокаивалась Юля.
Марине в конце концов надоело издевательство подруги над своей персоной, она открыла один глаз и спросила:
– А где ба?
– Она к подруге побежала «скорую» вызывать, – сообщила Юля.
– Зачем? – все еще до конца не проснувшись, тупо спросила Марина, открывая при этом второй глаз.
– Затем, что у той сердце прихватило, вот она и позвонила Генриетте Амаровне, чтобы та с ней посидела, пока «скорая» не приедет, – как маленькому ребенку, объяснила Юля.
– А-а, понятно, – вяло протянула Марина.
– Да вставай же, соня, иначе в школу опоздаем!
Марина глянула на часы и поняла, что действительно уже давно пора подниматься. Она вскочила с постели и побежала в ванную.
Из кухни доносилось самозабвенное Юлькино пение, отчаянно фальшивое, но тем не менее исходившее из глубины души. «Странно. Что это она такая радостная?» – подумала Марина.
Причина прекрасного настроения подруги выяснилась за завтраком. Продолжая напевать себе под нос, Юля налила в чашки чай и выставила на стол блюдо с оладьями, которые испекла Генриетта Амаровна.
– Что это ты такая счастливая? – подозрительно глядя на сестру, спросила Марина..
– Ля-ля-ля, – продолжала напевать Юлька. – Я сегодня с Колей собираюсь в «Кашалот». Там, между прочим, будет классная вечеринка.
– И все? – разочарованно протянула Марина.
– Ну да, – пожала плечами сестра. – А разве этого мало? Хочешь, пойдем с нами?
– Не-а, не хочу, – запивая оладьи чаем, покачала головой Марина.
– Зря, там половина нашего класса будет. Юлька допила чай, поставила чашку в мойку и, выходя, бросила: – Давай быстрее, я тебя жду.
В подъезде девчонки долго ждали, когда подъедет лифт. Только минут через пять бесполезного ожидания подруги наконец поняли – лифт сломался.
– Вот так всегда, – печально констатировала Юля. – Придется идти пешком. За мной! – И она начала спускаться по лестнице.
– Марина! – позвал кто-то сверху.
Это была Анна Борисовна.
– Что? – отозвалась девушка.
– Мариночка, подожди минутку, я сейчас спущусь, – попросила Анна Борисовна.
– Чего это она? – удивленно приподняв брови, повернулась к сестре Юля.
– Сейчас узнаем, – с волнением отозвал ась Марина.
С волнением, потому что Марина почувствовала, что Анна Борисовна должна сообщить ей что-то очень важное про Митю. Так оно и случилось. Анна Борисовна быстрыми шагами, кутаясь на ходу в шубу, спустилась к девчонкам и сказала:
– Ой, как хорошо, что я услышала ваши голоса. Митенька вчера звонил вечером.
– И что? – одновременно спросили Юля и Марина.
– Ему повязку вчера снимали. Так вот… – Анна Борисовна выдержала торжественную паузу и радостно изрекла: – Он может видеть.
Марина почувствовала, как ноги начали слабеть. Но это было хорошо, очень хорошо. Ведь это от счастья: Митя видит! Разве может быть. что-то радостнее такой новости?
– Мариночка, что с тобой, девочка моя? – Анна Борисовна кинулась к Марине и, обняв Ш плечи, заглянула ей в лицо.