- И что?
- Ты страницу переверни…
Перевернула, прочла:
- «Блистательный бал не обошёлся без скандала». О, боже! – Взялась за сердце, почувствовала, что дышится с трудом, а в области груди разрастается огненный смерч.
Быстро пробежала по строкам: «Сорокалетней соблазнительнице удалось заманить в свои роковые сети двух юнцов семнадцати и девятнадцати лет. Весь вечер оба увивались вокруг перезрелой красавицы, как впоследствии выяснил наш корреспондент, владелицы успешного издательства «Магия Слова» Александры Трошкиной.
Щедро одаряя каждого знаками внимания, Александра Васильевна, конечно же, не могла предположить, что её не совсем приличное поведение, приведёт к таким плачевным последствиям, как нанесение тяжких телесных повреждений её воздыхателями друг другу.
Сначала юноши повздорили на глазах у всех, в самом центре бальной залы, но были быстро усмирены и вышвырнуты на улицу. А уже там, предоставленные сами себе, эти, практически дети, проникнувшиеся романтикой девятнадцатого века, едва не лишили друг друга жизни.
По счастью их нашёл ночной сторож самого престижного спортивного клуба города, владельцем которого является отец одного из незадачливых дуэлянтов.
Как уже успел догадаться проницательный читатель, помещением для продолжения разборок юноши избрали фехтовальный зал, куда сторож, привлечённый необычным шумом, явился уже к самой развязке. Не растерявшийся ночной страж немедленно вызвал скорую помощь.
Не оставляет сомнений, что он узнал девятнадцатилетнего отпрыска своего работодателя Антона Свиридова, Юстина. Вторым дуэлянтом оказался Андрей Собольский, сын знаменитого ювелира Дмитрия Собольского. Семнадцать лет мальчику исполнилось только в прошлом месяце. Если Юстин находился в сознании и даже мог передвигаться с посторонней помощью, то Андрею повезло значительно меньше: он был распростёрт на полу без каких бы то ни было признаков жизни. Тут же на полу валялись две окровавленные шпаги.
Дабы не смущать впечатлительного читателя, автор статьи не станет описывать жуткие подробности происшествия, которые легко было проследить по следам крови, разбрызганной повсюду в зале. Оба юноши госпитализированы. По оптимистичным заверениям врачей, их жизням ничего не угрожает».
Саша снова смотрела на сына, губы её дрожали.
- Сколько сердец ты разбила этой ночью? – Стив ждал объяснений. И его не сложно было понять, — статью прочтут его друзья и знакомые. Может они и не решатся в открытую поддевать его, но косые взгляды и завуалированные намёки ему обеспечены. – Теперь я жалею, что не стал твоим спутником. Тогда бы идиоты, клюнувшие на тебя, не впали в заблуждение и ты бы не опозорила нашу семью своим недостойным поведением.
- Недостойным поведением? – Саша взялась за сердце. – Это жестоко, ты знаешь меня много лет…
- Я тоже думал, что знаю.
- Я вела себя достойно.
- Да? – Стив затряс статьёй. – И эти двое не из-за тебя покалечили друг друга? И тот мужик, что стоял на ступеньках, не тебя преследовал?
- Я не виновата, - Саша часто моргала, потому что видела всё хуже. В глазах темнело, а набат исступлённо бьющегося сердца заглушал громкий голос раздражённого сына.
- Конечно не виновата! Они сами… - Стив замолк, его мать рухнула на кровать, держась за грудь. – Кого ты хочешь обмануть?! – спросил испуганно, понимая, что теперь не она его обманывает, а он пытается перехитрить самого себя, не готовый поверить в то, что самый дорогой ему человек, смертельно бледный и едва дышащий, лежит перед ним слепой и глухой к его упрёкам. – Мама, что с тобой?
Стив набрал номер скорой, дрожащим голосом сообщил адрес. Когда её увозили на носилках, он шёл следом, словно побитый пёс. Это он её довёл. Чтобы не писали газеты, надо было верить только ей. А если она и скомпрометировала себя…ну и что с того… В машине скорой помощи Стив мысленно клялся себе, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не будет упрекать маму, чего бы она не натворила.
***
Стивен грустно смотрел в тарелку, есть совершенно не хотелось. Он чувствовал себя лишённым самого важного в жизни, безвозвратно потерявшим свою вселенскую половинку.
- Говорю же, она любит тебя, - напротив сидел Владимир Константинович, он бы давно расправился с завтраком, но неудобно было набрасываться на еду, в то время как сотрапезник и не думает к ней прикасаться.