Владимир Константинович отправился по своим делам, а Саша принялась за чтение. Каждый абзац она внимательнейшим образом перечитывала по два раза, а после ещё и проговаривала, не глядя в книгу, стараясь впитать в себя получаемые знания. Ей казалось, что они вполне могут пригодиться и в дальнейшей жизни. Саше очень хотелось, чтобы пригодились.
Без десяти четыре с обучением было покончено. Саша поднялась с кресла, привела себя в порядок перед зеркалом, накинула Нинино пальтишко и, окинув напоследок Дашин кабинет прощальным взглядом, вышла в коридор. Как хорошо, как комфортно и уютно. «Вот бы работать в таких условиях, - с тоской подумала девушка». Не хотелось вспоминать, что по окончании сегодняшнего вечера её ждёт холодная квартира с протёртыми полами и пустым холодильником.
- Ты уже? – Владимир Константинович как раз прикрывал дверь своего кабинета. Выпрямившись, он искренне улыбнулся Саше и тут же строгим взглядом пригвоздил племянницу, собравшуюся встать, к креслу. – Сиди, сиди, Ниночка. Не забыла мамке нажаловаться, какой у неё брат противный диктатор?
Нина покраснела.
- Что молчишь?
- Она мобильник не берёт.
- И правильно делает. На этот раз я оказался проворнее, опередил тебя и рассказал Глаше, что за сокровище она вырастила. У меня, понимаешь ли, сделка века срывается, а родной племяннице жалко дядюшке пальто одолжить на один вечер. – Владимир Константинович говорил полушутливым тоном, но Нина, либо не обладала чувством юмора, либо была слишком капризной, чтобы проявить снисходительность к явным дядиным попыткам примириться.
Саша неловко топталась чуть поодаль, переживая, что стала причиной семейной ссоры. Так и не добившись от Нины хотя бы улыбки, Владимир Константинович махнул рукой.
- Пошли, Александра. – Уже в лифте он снова заговорил. – Завтра же уволю паршивку. Пусть идёт на фирму отца. Не срабатывается она с ним, видите ли! А кто с нею сработается? Позор рода Бобруйко.
Они сели в автомобиль и понеслись по городским улицам к окраине. На аэропортовой автостоянке водитель вынул из багажника синюю табличку с ручкой. Надпись на табличке гласила «Bobruico-prosperity».
- Ну, что, идём встречать. – Владимир Константинович размеренным шагом зашагал к зданию аэропорта. Саша, понимая, что именно ей придётся стоять с позорной доской над головой, приняла табличку из рук водителя и поспешила за босом.
Оставалось чуток времени, и Владимир Константинович пригласил Сашу присесть за столик в ресторане, отделённом от остальной части аэропорта стеклянной стеной, заказал кофе. Саша с наслаждением отхлёбывала из чашечки горячий напиток, и ей казалось, что пьёт она не кофе, а саму жизнь — счастливую, изобильную, яркую, как картины Кустодиева. Скоро объявили, что совершил посадку самолёт, следовавший рейсом из Франкфурта-на-Майне.
- Это наш, - Владимир Константинович отложил чашку и указал влево от себя. - Нам к тому терминалу.
Пройдя стеклянной дверью ресторана, они направились в указанном направлении. С лёгким раздражением Саше пришлось констатировать неутешительный факт, что у неё начинают подрагивать поджилки, и ноги не хотят слушаться. Вот она трусость. Говорят, лень — главное препятствие личностного прогресса. Ошибаются. Трусость ничуть не лучше.
Саша с облегчением отметила, что среди встречающих не единственная торчит дурацким столбом с табличкой. Напротив стояла размалёванная тётка с надписью в руках «Ivanov- incorporation». Встречать самолёт из Франкфурта явилась целая толпа. На лицах некоторых читалась нервозность, другие не скрывали счастливого ожидания, третьи – раздражения. Саша, подражая Владимиру Константиновичу, старалась выглядеть бесстрастной.
Вот появились первые прилетевшие. Из толпы встречающих уже слышались выкрики приветствий. Люди бежали навстречу друг другу, обнимались. Это сын приехал к родителям, позади него стоит молодая жена, пока не знакомая с новыми родственниками, ждёт, когда совсем ещё юный супруг закончит родственные тисканья и представит её. А это муж вернулся из командировки. Дети уже оседлали родителя, их мать улыбается, она ждала с преданной терпеливостью. Он оценит её старания, а, войдя в дом, ещё раз удостоверится в том, что лучше неё нет хозяйки.
Очкастый китаец клюнул на табличку «Ivanov- incorporation». Его встречают по-деловому сдержанно: дама с табличкой отошла чуть в сторонку, а её бос, которого прежде не было видно, обменивается с гостем рукопожатием и что-то лопочет по-немецки. Китаец отвечает неуверенно (ну конечно, в Китае не принято пожимать руки, они привыкли кланяться в знак приветствия). Начальник оборачивается к сотруднице, и та включается в разговор уже на пронзительно звучащем китайском. Гость не скрывает радости, теперь его улыбка становится шире и искренней.