— Как раздетая? Кто?
— Вот об этом я и хотел спросить тебя.
— Но, Макар... — мама опустилась на стул напротив. — Я дала ключи только Антонине.
— Антонине, — хмыкнул. — А кто тебя просил давать ей ключи от моего дома? Моего!
Она рассмеялась.
— Но, Макар, не могла же я оставить девочку на улице? Сам видишь, у нас нет места, да мне и некогда с ней возиться. Возраст уже не тот.
— А у меня есть время с ней возиться? И так дел невпроворот. И вообще, ты не подумала, что это просто неправильно, когда молодая женщина живет с одиноким мужчиной?
— Ты жил с ней достаточно долго, чтобы переживать по этому поводу. И почему-то тебя не волнует, когда к тебе в дом приходят непонятно какие женщины, вытворяют непонятно что, а тут твоя сестра, которой негде жить, у которой нет работы, денег...
— Я не биржа по трудоустройству и не банкир. У меня своя жизнь, и я не просил тебя врываться в нее, как ураган.
— Уверена, что ты поладишь с Тоней. Она долгое время жила одна, знает как вести домашнее хозяйство, и, честно говоря, именно поэтому я и решилась на этот шаг. Мне надоело, что ты питаешься в каких-то забегаловках, ешь наспех, а иногда и вообще пропускаешь завтраки и обеды. В конце концов, у тебя достаточно большой дом, чтобы жаловаться на тесноту. А с Антониной я обязательно поговорю, чтобы она приглядывала за тобой и готовила тебе нормальные завтраки и заворачивала обеды на работу. Нечего бегать по общепитам.
Это лучшие рестораны Москвы мама называет общепитом?! Понял, что спорить бесполезно. Не буду же я рассказывать матери, как моя сводная сестрица мотала мне нервы все то время, пока мы жили с ней в одной комнате.
— Мам, где мой саксофон?
— Ой, Макарчик, — она всплеснула руками. — Ты хочешь снова играть?
Вскочила, побежала в комнату и через пять минут принесла инструмент в пыльном черном чехле.
— Спасибо за обед, — встал, прикоснулся губами к ее щеке, перехватил саксофон. — Мне пора.
— Мы даже не успели толком поговорить...
— В другой раз. Спешу.
— Приезжайте к нам на ужин в следующие выходные.
Кивнул, мыслями находясь уже совершенно в другом месте.
Не терпелось вернуться домой, выйти на балкон и дунуть в сакс. Пусть Тошка вспомнит так бесившие ее звуки.
Каждый вечер мама заставляла играть меня на фортепиано, специально купленном по бросовой цене. Пианино было старое, черное, облупившееся, а две клавиши постоянно западали, вызывая у меня чувство, похожее на зубную боль. Наняла педантичную училку и под ее надзором я часами долбил гаммы. Через год я все-таки исполнил этюд, а заодно желание матери — на новогоднем концерте в школе получил приз: набор шоколада и игрушку-вертолет, о которой так давно мечтал.
Придя домой, впал в истерику. Мама долго успокаивала меня, отчим только руками разводил. Глотая слёзы, я объявил, что никогда больше не сяду за это черное чудовище. Через неделю отчим откуда-то притащил винилы, поставил в проигрыватель и заставил слушать музыку. Джаз. Полумрак, золотистый свет от абажура, за окном белыми хлопьями медленно падал снег — в общем, в тот вечер эта музыка показалась мне волшебной. Мне предложили выбирать инструмент. Я выбрал сакс. Вечерами слушал джаз и представлял себя на сцене в костюме с бабочкой и в лакированных ботинках. Начал заниматься по самоучителям и получал дикое удовольствие.
Кайф прошел, когда в мою комнату заселилась сестра.
С первой же ноты Тошка, зажав уши ладонями, заорала в голос. И началось.
Я играл, она кричала и топала ногами, а позже стала на всю катушку врубать так ненавистный мне хэви-металл. Закончилось все тем, что она налила внутрь саксофона пену для ванны. Мало того что я чуть не задохнулся, но этим она сорвала мое выступление в районом клубе. Я так и не смог продуть сакс, и благодарные зрители так и не дождались молодого талантливого исполнителя.
Оставить безнаказанным я это не мог, затаился, и как только представился момент, отомстил. В то время девчонке было уже почти пятнадцать лет, и время от времени местные мужики просили её помочь с мелким ремонтом их развалюх. На их месте я бы не был таким доверчивым. Что могла знать эта пигалица об автомобилях? Я с удовольствием способствовал падению Тошкиной репутации, время от времени запихивая картофелины в выхлопные трубы или спуская шины.
Крепче прижав к себе саксофон, вышел из подъезда. Решено — поеду домой, и пусть только сводная сестрица попробует помешать заниматься мне любимым делом.