— Насколько я понял, полиция не сомневается, что убийца именно он, — заметил Ричардс. — Сьюзен, я не верю, что такой человек, как Шарки Дайон, будет слушать дискуссионную программу по радио. Мне кажется, его случайно занесло именно в этот бар.
— Если убил он, — бесцветным голосом повторила Сьюзен. — Дон, у меня к вам вопрос. Как вы думаете, Джастин Уэллс толкнул свою жену под колеса фургона?
— Нет, я так не думаю, — ответил Ричардс. — Скорее всего, это был несчастный случай. Сегодня я был в участке у капитана Ши и сказал ему то же самое. Более того, я предупредил, что любой психиатр, который обследует Уэллса, наверняка придет к такому же выводу. Да, он одержим своей женой, это верно, но частью этой одержимости является навязчивый страх ее потерять. По моему убеждению, он никогда сознательно не причинит ей вреда.
— Значит, вы думаете, что Хильда Джонсон, утверждавшая, что у нее на глазах кто-то толкнул Кэролин Уэллс, заблуждалась? — спросила Сьюзен.
— Необязательно. Нельзя исключить и такую возможность: если Джастин Уэллс следил за женой и решил узнать, что находится в конверте, он мог нечаянно толкнуть ее. Насколько я понимаю, он был крайне расстроен, когда секретарша в приемной сказала, что его жена звонила в вашу программу и рассказывала о знакомстве с мужчиной в круизе. Не забывайте, когда «Карен» — она же Кэролин — позвонила, она обещала передать вам фотографию человека, с которым познакомилась в круизе. Разве не разумно было бы предположить, что именно эта фотография и находилась в конверте?
— Капитан Ши согласен с вашей теорией?
— Трудно сказать, но я предупредил его, что если кто-то другой толкнул Кэролин Уэллс — случайно или умышленно, — и Джастин Уэллс узнает, кто это был, в гневе он будет способен на все, включая убийство.
По ходу разговора, слушая бесстрастный, почти механический голос Сьюзен, Ричардс понял, насколько глубоко она потрясена случившимся.
— Послушайте, — сказал он, — для вас это слишком тяжелое испытание. Поверьте, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете. Мне доставил большое удовольствие наш вчерашний ужин. Я собирался позвонить вам только для того, чтобы об этом сказать. Может, нам поужинать сегодня вечером? Найдем ресторанчик где-нибудь неподалеку от вас. На этот раз я даже заеду за вами.
— Боюсь, я не смогу, — ответила Сьюзен. — Я работаю над одним проектом и не знаю, сколько времени это займет.
Было четыре часа дня. Ричардс сознавал, что его последний пациент уже ждет в приемной.
— Я обожаю работать над проектами, — проговорил он торопливо. — Дайте мне знать, если я вдруг смогу быть вам полезен.
Его лицо было нахмурено, когда он положил трубку. Сьюзен вежливо, но решительно отклонила его помощь. «Что она задумала?» — спросил он себя.
Ему необходимо было найти ответ на этот вопрос.
66
Джейн Клаузен, явно измученная последствиями химиотерапии, сумела выжать из себя слабую улыбку.
— Я просто немного устала, Вера, — сказала она. Ее верная экономка, прослужившая у нее двадцать лет, никак не хотела уходить.
— Не беспокойтесь, — продолжала Джейн, — со мной все будет в порядке. Мне просто нужно отдохнуть.
— Я чуть было не забыла, миссис Клаузен, — с беспокойством сказала Вера. — Я думаю, вам позвонит доктор Чандлер. Она звонила в квартиру как раз перед моим уходом, и я сказала, что вы в больнице. Голос у нее приятный.
— Она очень милая.
— Неспокойно оставлять вас одну, — вздохнула Вера. — Если бы вы мне разрешили, я бы тут посидела, чтоб составить вам компанию.
«Но я не одна», — подумала Джейн Клаузен, бросив взгляд на фотографию Регины, которую Вера принесла в больничную палату по ее просьбе. На фотографии Регина позировала рядом с капитаном на борту «Габриэль».
— Идите, Вера. Через пять минут я засну.
— Тогда спокойной ночи, миссис Клаузен, — сказала Вера и дрогнувшим голосом добавила: — Только обязательно позвоните, если вам что-нибудь понадобится.
Когда экономка ушла, Джейн Клаузен протянула руку и взяла фотографию. «Сегодня был тяжелый день, Регина, — обратилась она к дочери. — Я знаю, мне недолго осталось. И все же что-то заставляет меня держаться. Сама не понимаю, что это, но посмотрим, что будет дальше».
Зазвонил телефон. Джейн Клаузен поставила фотографию на тумбочку и сняла трубку, полагая, что ей звонит Дуглас Лейтон.
Оказалось, что это Сьюзен Чандлер, и опять теплое участие, прозвучавшее в ее голосе, напомнило Джейн Клаузен о Регине. Неожиданно для себя она призналась Сьюзен, что провела тяжелый день.
— Но завтра мне уже будет гораздо легче, — добавила она, — а Даг Лейтон обещает преподнести мне сюрприз. Я с нетерпением его жду.
Услышав, как оживилась на минуту миссис Клаузен, Сьюзен поняла: она ни в коем случае не признается, что без ее ведома заказала частному детективу проверку Дага Лейтона. Вместо этого она сказала:
— Мне бы очень хотелось заглянуть к вам на минутку в один из ближайших дней... конечно, если вы будете в силах принять меня.
— Давайте поговорим завтра, — предложила Джейн Клаузен. — Посмотрим, как пройдет день. Я сейчас не могу надолго заглядывать вперед.
И опять-таки неожиданно для себя она призналась:
— Моя экономка только что принесла фотографию Регины. Иногда мне становится очень грустно, когда я смотрю на снимки дочери. А сегодня я почувствовала утешение. Странно, правда? Доктор Чандлер, — добавила она извиняющимся тоном, — я вижу, вы хороший психолог. В мои привычки отнюдь не входит обсуждать личные чувства, но почему-то мне совсем нетрудно довериться вам.
— Иметь под рукой фотографию дорогого вам человека — это очень утешает, — сказала Сьюзен. — Вы засняты вместе?
— Нет, это одна из фотографий, которые обычно делают на круизных судах, а потом вывешивают на всеобщее обозрение, чтобы люди их заказывали. Судя по дате на обратной стороне, снимок был сделан на «Габриэль» за два дня до исчезновения Регины.
Разговор закончился на том, что Сьюзен пообещала позвонить на следующий день. Когда они уже попрощались, в тот самый момент, когда Джейн Клаузен возвращала трубку на рычаг, до Сьюзен донесся ее голос, воскликнувший с явной радостью: «О, Даг, как мило с вашей стороны заглянуть ко мне».
Сьюзен со вздохом повесила трубку, слегка наклонилась вперед и принялась массировать виски кончиками пальцев. Было шесть часов, а она все еще сидела за рабочим столом. Оставшийся на столе неоткрытый контейнер с супом, который она предполагала съесть на обед, напомнил ей, почему у нее начинается головная боль.
В приемной было тихо. Дженет давным-давно ушла. Сьюзен иногда казалось, что в голове у секретарши срабатывает пожарная тревога: каждый день ровно в пять она пулей вылетает из приемной.
«Довольно для каждого дня своей заботы», — подумала Сьюзен и сама удивилась, что это ей вздумалось цитировать Библию в такой момент. А впрочем, чему удивляться: ведь день начался с кровопролития. С убийства Тиффани.
«Тиффани была бы жива, если бы не позвонила мне насчет бирюзового колечка, — сказала себе Сьюзен. Она встала из-за стола и устало потянулась. — Есть хочется. Может, зря я отказалась от встречи с Алексом и с Ди? Не сомневаюсь, Ди его так просто не отпустит. Одним коктейлем он от нее не отделается».
Алекс опять позвонил.
— Вы получили мои сообщения? — спросил он. — Я знаю, ваша секретарша забыла передать вам первое сегодня утром.
Ей стало немного стыдно за то, что она не ответила на его звонки.
— Алекс, простите. У меня выдался хлопотный день, — сказала Сьюзен. — Сегодня я вряд ли смогу составить хорошую компанию кому бы то ни было, — добавила она, сознавая, что это не отговорка, а чистая правда.