Еще один вагон. Закрытый. Еще один… И вот, я уже вижу тёмную полосу на стенке следующего. Он открыт и там, на его полу, что-то лежит. Всё, как в моём сне: голова с тёмными волосами почти на краю и рука свешивается. Это точно человек.
Подбежав к открытому вагону, хватаю участкового за руку. Она тёплая, значит жив.
— Твою мать! — ругается дядя Вова, подбегая ко мне. — Тяни его, Майечка! Хватай за шиворот и за руку, а я под мышки зацеплю. Вот так.
Общими усилиями мы немного вытаскиваем большое рельефное тело участкового, когда вагон дёргается.
Я невольно вскрикиваю и понимаю — ещё минута и поезд поедет. Цепляюсь сильнее за ворот куртки и за ремень на штанах.
— Что ж ты такой здоровый-то, участковый! — кряхтя, укоряю я бездыханное тело.
— Тяни его! — орёт мне дядя Вова.
И я тяну. И он тянет. Поезд дёргается ещё раз и начинает движение вперед, а мы общими усилиями всё-таки стаскиваем Неверова с вагона. Даже успеваем подхватить его ноги, чтоб не ушиблись. Но удержаться на своих ногах не можем и всей кучей падаем на гравийную насыпь.
— На повороте да на скорости он бы вывалился, как пить дать, и угодил бы под встречный поезд, — констатирует дядя Вова, провожая взглядом набирающий скорость товарный состав, а потом поворачивается ко мне и ошалело спрашивает. — Майя, ты откуда узнала, что он тутай?
— Во сне увидела, — отвечаю я, нащупывая пульс на шершавой от щетины шее Неверова. В нос мне ударяет резкий запах алкоголя.
— Так у тебя тоже Ягенкин дар? — удивляется мой помощник, поднимаясь и отряхивая джинсы.
— У нас у всех такой дар, — киваю я.
— Мистика, блин, — усмехается он, а потом склоняется к телу участкового. — Он вроде живой. Да?
В этот момент Харитон подбегает ко мне, сидящей на корточках перед Неверовым. Обнюхивает нас — убеждается, что все живы и довольно тявкает.
— Фу-ух, — облегчённо выдыхаю я, глядя на своего пушистого друга — успел соскочить с состава и не укатил в какую-нибудь тьму-таракань.
— Сейчас попробую подъехать ближе, — говорит дядя Вова и трусит в направлении своего авто.
Я наклоняюсь ближе к лицу Неверова. Дышит ровно и перегаром разит страшно. Накидался коктейлями и спит. Как странно. А почему в товарном вагоне? Или его сюда пьяного запихнули? Но кто?
Ощупываю его голову. Видимых повреждений нет. На теле тоже ничего подозрительного. В нагрудном кармане его куртки нащупываю мобильный. В другом кармане явственно чувствуется нечто похожее на кошелёк. Не обокрали, значит.
Тем временем слышу, как шуршат по гравийке шины автомобиля и он останавливается рядом.
— Давай, в машину его, — командует мой помощник и мы, кряхтя, начинаем запихивать участкового на заднее сиденье дядь Вовиной ласточки.
Уже отъехав от товарной станции, чувствую, как моё сердце сбавляет ритм, и вздыхаю облегчённо. Но тут же всплывает мысль: «И что теперь мне делать с участковым?»
— В больницу? — спрашивает дядя Вова, будто прочитав мои мысли.
Кошусь на заднее сиденье, когда Неверов начинает громко раскатисто храпеть.
— Пьян он просто, — ставлю свой диагноз, — так что давайте… давайте… м-м-м.. ко мне, что ли… Или вы знаете, где он живёт?
— Лида говорила, что в подъезде напротив трансформаторной будки, а в какой квартире не уточнила.
— И я тоже не знаю.
— А может всё-таки в больницу?
— Можно, но мне кажется, что это не больно-то хороший вариант, — задумываюсь я. — Сами посудите, как попадание в больницу с алкогольным токсикозом может отразиться на его карьере. Ещё уволят его, а ведь только-только устроился.
— Где ж он так напился? — задаёт риторический вопрос дядя Вова, глянув на пассажира в зеркало заднего вида. — А с первого взгляда казался нормальным мужиком, не алкоголиком.
— Думаю, что подсыпали ему что-то, — предполагаю я. — Но тогда непонятно, почему не обокрали…
***
— Молодая тётя Майя, ну ты даёшь! — восхищается студент Тимофей, когда мы с грохотом и нецензурными выражениями затаскиваем участкового в мою квартиру. — Вот это правильно. Так и надо. Понравился мужик — по башке его и тащи в свою берлогу, — хохочет он, стоя в проёме двери кухни.