— Давно бегает на свободе, вот и не хочет, чтоб на цепь сажали. Можно понять. Вообще-то, собака большая, поводок нужен, особенно в городе. Но если вы научите его идти рядом и слушаться команд, то можно и без поводка, — теперь я чешу затылок в раздумьях: «Можно ли вообще с таким громадным псом гулять по городу без поводка?»
— Вообще-то он умеет ходить рядом. Хм-м… Когда захочет, — тыкнув пальцем в морду пса, подозрительно щурится Неверов. — Только слишком своенравный, зараза. А гулять у нас можно около лесополосы. Там же только собачники, которые таких зверюг не боятся.
Дав ещё несколько важных советов новоиспечённому владельцу очаровашки терьера, провожаю визитёров к посту регистратуры.
Дина девушка быстрая, поэтому, взяв у меня листок с перечнем полученных пациентом услуг, через несколько секунд выдаёт Неверову сумму на оплату. Тот, присвистнув и пробормотав что-то типа: «Это ж собака, а не динозавр», со вздохом достаёт кошелек и протягивает регистраторше кредитку.
В это время входная дверь открывается и на пороге появляется мой старый знакомый, пожилой седовласый дядечка с большим пушистым черным котом на руках. Узрев вошедшего, Бандит срывается с места и с грозным рыком устремляется на него, вероятно, чтобы разорвать кота и его хозяина в клочья.
Я ору: «Бандит, фу-у!»
Неверов орёт: «Бандит, назад!»
Дина восклицает на вздохе: «А-а-а…»
Дядечка, ни на секунду не растерявшись, быстро протягивает руку, направляет её на пса и произносит два непонятных нам всем слова, похожих на «Хумилем Ессе». В одно мгновение, всем на удивление, Бандит смиренно склоняет голову, поскуливает, извиняясь за несдержанность, а потом возвращается и усаживается около ног Неверова.
Мы стоим с открытыми ртами и тупо пялимся на дядечку, который скромно улыбается, поглаживая по ушастой голове зевающего от тоски кота.
— Здравствуйте, — приветствует он нас.
— Здр-др-дравствуйте… — хором заикаясь, отвечаем мы.
— О, Мирон Савельич пожаловали, — выходит из коридора, который ведёт в ординаторскую, наш хирург Олег Семёнович, — а я-то думаю, что за шум и гам, — смеётся он.
— Доброго дня вам, — кивает дядечка, — а я вот опять с котейкой своим да к Майе Арсеньевне.
— Хорошо, что не ко мне, — подмигивает чёрному коту кровожадный хирург.
Кот в ответ вытягивает лапу «ладошкой кверху», и если бы это была человеческая рука, мы бы явно увидели американский жест со средним пальцем, который означает «пошёл ты».
Тем временем Неверов забирает свою кредитку и, шепнув мне: «Вы через час заканчиваете?», направляется на выход. Он видел, что я кивнула в ответ. А кивнула я чисто автоматически, даже не думая, для чего он это спросил.
— Ваш кот симулянт, Мирон Савельич, — потратив добрые двадцать минут на тщательное обследование котейки, сообщаю я невозмутимому седому дядечке, который только мило улыбается мне и кивает. — Он здоров, как бык.
Я снимаю перчатки и сажусь напротив визитёра.
— Вам на пенсии дома скучно и вы просто прогуливаетесь туда, где есть с кем поболтать, да? — миролюбиво говорю я.
Не просто так я это говорю. Каждый визит этого человека сопровождается очень интересными разговорами о жизни, о животных, да и вообще о разном. Мне приятно с ним беседовать. Он умеет понимать. Я даже осмелилась однажды сказать ему о том, что люди видят вещие сны. Странно, но он меня понял, не посмотрел, как на сумасшедшую, а спросил: «Как часто вы видите подобные сны?» На мои ответы кивал понимающе, а потом сказал, чтоб слушалась своих снов. Были и другие мистические темы, в которых наши позиции совпадали. Нет, мы иногда, конечно спорили, но всё-таки к консенсусу приходили периодически.
— Майя Арсеньевна, — чуть помолчав, начинает он, — сегодня я пришёл, чтобы сказать вам одну важную вещь. Не перебивайте. Просто послушайте. Дело в том, что баланс нарушен. Равновесие добра и зла нарушено. Пока всё не восстановится, пожалуйста, будьте внимательны и предельно осторожны. От дома далеко не отходите, в городе держитесь людных мест и ходите вместе с вашим кавалером.
— Это с каким кавалером? — удивляюсь я.
Он несколько минут молчит, раздумывая, а потом спрашивает:
— Кто этот мужчина с чёрной собакой? Вы его хорошо знаете? Мне кажется, он может быть опасен.
— Кто опасен? — улыбаюсь я. — Неверов? Да ну, не может быть.
— Я почувствовал, что от него… хм-м… или около него сгущается опасность.
— Он не опасен, Мирон Савельич. Он участковый, наш участковый в Карасях.