У самой двери сидит Ирида Крушинина. Сразу же прошу её пройти в мой кабинет. Она торжественно кивает всем собравшимся красоткам и гордым парусником, держа перед собой котомку, проплывает в помещение.
— Как ваш кот? Не обижается, что его лишили прогулок по балконам? — решаю я заговорить первым. — Или средство не помогло?
— Лев Николаевич, — масленно улыбается гражданка Крушинина, — мы вам с Фимой очень-очень благодарны. Хотя, теперь мне приходится выгуливать его каждый день, но эти прогулки на свежем воздухе явно идут мне на пользу.
— Хорошо, но тогда чем обязан вашему визиту? — удивляюсь я.
— Мы вас отблагодарить пришли, — она проходит и ставит на мой стол свою торбу, открывает, а потом достаёт из неё расписной глиняный горшок. — Вот, приготовила специально для вас.
Я, обалдевши, застываю и тупо пялюсь на предмет. А гражданка Крушинина, триумфально улыбаясь, снимает с него крышечку и по кабинету расползается очень ароматный запах съестного.
— Это жаркое по старинному рецепту. Очень вкусно. Просто праздничный обед, — хвалит она продукт. — Вы ведь один живёте, питаетесь нездоровой пищей. А я вот очень даже хорошо готовлю. Вы попробуйте. Вам непременно понравится.
Я невольно сглатываю слюну, ведь запах действительно офигенный, а время уже близится к обеду и в желудке явственно чувствуется пустота.
— Ну-у, м-м-м… — борясь с голодом, сомневаюсь я, — не стоило так беспокоиться. Я ведь по долгу службы…
— Ну что вы, Лев Николаевич, я тоже от всего сердца, в знак благодарности, — смущённо улыбаясь, пододвигает ко мне волшебный горшочек леди Крушинина. — Вы меня очень обрадуете, если примете этот скромный подарок.
— Ну, хорошо, — сдаюсь я. — Оставьте. Я немного разберусь с делами и отобедаю. Благодарю вас за заботу.
С этими словами прячу горшочек в самую большую шуфлядку своего стола и выпроваживаю гражданку Крушинину в коридор. Она не сопротивляется и загадочно улыбается мне, а потом и тем барышням, что ждут аудиенции в коридоре.
Следующей заходит Любовь Ивановна Сорокина. И в её физиономии я вижу заискивающую улыбку. А потом, как и прежняя посетительница, она водружает свой полотняный мешок ко мне на стол.
— А вас, Любовь Ивановна, что привело ко мне сегодня? — подозрительно кошусь я на её манёвры.
— Ой, Лев Николаевич, — сладостно улыбается она, не забывая при этом миленько помаргивать глазками, — меня привёл чисто женский инстинкт. Вы такой видный мужчина, смелый, сильный, порядочный, — начинает необоснованно восхвалять мои достоинства посетительница, — и я сразу поняла, что не могу не отблагодарить вас за то, что спасли меня от той скандальной выдры. Вы просто герой! А как вы мастерски её на место поставили — просто высший пилотаж!
— Так-так, стоп… — чешу я затылок, понимая, к чему дело клонится. — Что в котомке?
— Ваш обед. Я вам пирожков напекла, — счастливо улыбается Любовь, так её раз так.
— М-м-да… — вздыхаю я. — Пойдёмте-ка со мной, — беру эту Любовь под руку и веду к двери.
— Лев Николаевич, я от самого чистого сердца, — сопротивляется она.
Выходим из кабинета и до нас доносится удивлённый голос только что подошедшей очередной визитёрши, желающей лицезреть мою весьма выдающуюся по меркам района Караси личность.
— А что, к участковому живая очередь?
— Пока ещё да, — тут же отвечает ей смеющийся голос Марии Сергеевны.
— Так гражданочки, — строго говорю я всем, крепко удерживая Любовь Ивановну за локоть, — отвечать правду: все сидящие в коридоре принесли мне еду?
Дамы дружно кивают и смущённо опускают глаза.
— А теперь все дружно проходим в камеру, — командую я, но леди удивлённо переглядываются и даже не пытаются встать со стульев. — Так, что не понятно? Все в камеру и будем оформлять задержание.
— Это за что это? — возмущается за всех Любовь Ивановна.
— За дачу взятки должностному лицу при исполнении, — выдаю я невозмутимо, хотя самого уже ржак разбирает. Но как ещё по-другому можно отвадить этих красоток пытаться добраться до моего сердца через желудок? Только суровыми методами.
И тут начинается настоящий базар. Барышни вскакивают со стульев и начинают галдеть, а я выдёргиваю из общего нестройного хора такие фразы, как: «Вы же холостой и питаетесь нездоровой пищей… Ага, сами видели, что в гастрономе покупали… А мы вам домашнего, вкусного… Я же говорила, что всем сразу нельзя, надо было очередь расписать по дням, а меня никто не слушал…»
— Тишина! — громко рычу я. В конце концов, лев я или не лев. — Леди, не хотите в обезьянник, тогда все по домам! И в тишине! Ещё раз увижу вас тут не по делу — арестую!