— Фамилия Кукухин. Вы что, смеётесь, Устин Казимирович? Кто меня с такой фамилией будет в серьёз воспринимать? — нервничает Леонид.
— А ты бы не косячил, так и жил бы ещё долго под фамилией Кондратьев, — укоризненно смотрит на него собеседник. — Не в твоём положении сейчас выёживаться. Взял то, что дают и укатил себе с ветерком от неприятностей. У тебя контора на хвосте висит, а ты тут привередничаешь. Не дури, Леонид. И не испытывай моё терпение. Если б не был ты мне племянником, я бы за тебя и пальцем не шевельнул. А так ведь и на место хорошее тебя определяю, и не в какую-нибудь глушь-таракань, а в курортный город. Так что смирись, что ты Кукухин теперь и езжай уже. Мне сейчас только хлопот здесь с тобой не хватало.
Устин Казимирович устало вздыхает, прохаживается вдоль огромного окна, глянув на огни города, а потом останавливается в задумчивости и, кажется, больше не обращает внимания на собеседника.
— Это не я накосячил, — спорит тот. — Обстоятельства так сложились. Кто же знал, что участковый этот, чтоб его, таким шустрым окажется?
— Участковый… — задумчиво повторяет Устин Казимирович, — и эта деваха… Да, что-то с ними не так.
— Так вы б его… того… утихомирили бы. Вам же раз плюнуть…
— Ты мне тут не указывай, кого утихомиривать, а кого нет. Свою работу запорол, а мне теперь зачищай за тобой. План был проще пареной репы, но ты и с таким не справился, так что не тебе тут выступать. А не послушаешься и не уедешь, сам тебя в кутузку запру, чтоб не мешался под ногами, — грозится Устин Казимирович.
Глотнув из бокала, хозяин апартаментов подходит к креслу притихшего и даже немного съёжившегося собеседника. Сейчас он злится из-за неудавшейся афёры с мебельной фабрикой, но больше всего, кажется, он расстроен из-за неудавшегося внушения одной простой мысли какой-то зелёной девчонке-ветеринарке.
«Может мой дар ослаб? Или от старости пропадать начал? — думает он. — Надо проверить. Но на ком? На этом слюнтяе? Хм-м-м… Вообще-то, можно и на нём, тем более, что не мешало бы дать ему основательного пинка под зад».
Обходя кресло, на котором сидит Леонид, Устин Казимирович, прикрыв глаза и сосредоточившись на затылке племянника, начинает пробный сеанс внушения. Ему для этого не нужны амулеты, сделанные из высушенных крыльев летучих мышей или заспиртованных глаз крокодилов. Не нужны ему и хрустальные шары с дымящими вокруг них ароматизированными свечами. Всё это бесполезная антуражная мишура, которой можно обмануть доверчивого, падкого на мистические спецэффекты, суеверного обывателя. Настоящий процесс внушения не имеет визуализации, и он происходит абсолютно незаметно для «жертвы».
Выстроив в сознании чёткую фразу посыла, Устин Казимирович начинает мысленно медленно и уверенно проговаривать её. Один раз, второй, третий и через минуту уже сплетается невидимая сеть из одной только фразы, которая накладывается сама на себя, приобретая уплотнённую форму, и которая направленна в сознание Леонида. Тот чуть дёргается, получив посыл. Сейчас проговариваемая Устином Казимировичем фраза зацепится за мыслительный процесс «жертвы», обоснуется в его мозге, растопит все другие мысли и начнёт пульсировать, подталкивая на вполне определённые действия.
— Мне… мне пора… уезжать, — чуть пошатнувшись, Леонид медленно встаёт с кресла, ставит свой недопитый бокал на столик и со стеклянным взглядом поворачивается к Устину Казимировичу.
— Да, дорогой, пора, — удовлетворённо кивает тот, похлопывая племянника по плечу. — Всё уже готово. Документы не забудь. Мой охранник Сергей проводит тебя к поезду, а на месте тебя встретят. Я уже договорился. Жить будешь в коттедже прямо у моря, как раз сезон начнётся, отдохнёшь, — бодро подмигивает он. — Эх, я б тоже к морю рванул, в отпуск. Но… — вздохнув тяжко, разводит он руками, — всё дела, да дела. Некогда и отдохнуть по-человечески.
Когда дверь за Леонидом закрывается, Устин Казимирович подливает коньяк в свой бокал, усаживается на мягкий диван и погружается в размышления.
«Итак, с Ляховым ничего не получилось. Жаль. План был хорош, — думает он. — А всего-то нужно было ликвидировать бизнесмена, взять под контроль его глуповатую дочь, а когда та получит наследство, пригрести к рукам производство мебели. Мебель, может быть, и хорошая, но не в ней вся суть предприятия. Важно, что часть её идёт на экспорт, а это уже очень подходит для экспорта моего товара. Плотно запаянные пакеты, сделанные в нужной форме, можно поместить в полые части мебели. Важно ещё и то, что древесина в производстве этой мебели обрабатывается несколькими химикатами для долговечности и профилактики от всяческих насекомых-вредителей. А посему собаки на таможне мою закладку не унюхают. Уже проверяли. Да-а-а, жаль, не вышло с Ляховым. А мои заграничные партнёры уже наседают, хотят больше товара и в кратчайшие сроки. Придётся отправить «партию живых контейнеров». Это, конечно, рискованно, но что делать? Нельзя терять заграничных покупателей, ведь от них поступает львиная доля прибыли. Хм-м… и надо обязательно познакомиться с участковым Карасей. Уж больно расторопный этот парнишка. Неплохо было бы подчинить его…»