Особенно с таким-то мужем. Он, к слову, и на меня пару раз пытался руку поднимать, замахивался, гад, но встретив спокойствие с вопросительно выгнутой бровью, отчего-то только кривился, плевался и сваливал в кабинет. Всё припоминал того самого мэтра по этикету, грозился обязательно вызвать, чтобы призвал меня наконец к порядку, да всё почему-то не вызывал, откладывая на другой день. Мерзавец!
Насчет Бертины моя горничная не ошиблась. Она подозрительно затихарилась и старалась вообще не попадаться мне на глаза, внешний вид имела болезненный, будто её пороли денно и нощно, ходила, как-то странно подволакивая ногу, а место пароочистителя в постели моего неверного заняла другая горничная — блондинка с медным отливом волос. Она, к слову, тоже старалась мне лишний раз не попадаться.
Сегодня утром заметила Бертину в одном из коридоров особняка, что еле шла, опираясь на стену, и терпение лопнуло. Я, конечно, всё понимаю, но нельзя же так над человеком изгаляться.
Подошла к ней и спокойно предложила уехать. На что девушка залилась горючими слезами и призналась: ехать ей некуда и не на что. Пожевав губу, выделила несчастной небольшую сумму денег и предложила одно из не особо дорогих украшений. Девушка долго таращилась на меня как на то ли святую, то ли больную, схапала мзду, покидала свои пожитки в мешок и свалила уже через час. Мортель даже и не заметил.
Каргина потом долго ворчала, что я слишком сердобольная и немного блаженная. Пусть ворчит, зато моя совесть будет чиста перед собой же. Довел бы её муженек если не до ручки, то до мыла с веревкой уж точно. Я таких пустых лиц на своём прошлом веку много повидала в интернате.
Ещё немного о гаде неверном. Умная Рот прикупила из артефактов несколько очень ценных вещиц, таких как фактер-видец, способный проявить скрытые, так скажем, жучки, но и противоядный. Так вот, в моих покоях нашлись несколько таких вот жучков на прослушку. Играем теперь с Мортелем в негласную игру — я те мушки уничтожаю (те фактерны реально похожи внешне на мушек), а он подкидывает новые. И ведь не скажет же мне ничего, такие артефакты без согласия немного незаконны, аха. Что нам, естественно, на руку.
― Мадам?
― Да, Каргина?
― Что-то не так? Вы не притронулись ни к чаю, ни к еде.
― Всё в порядке, просто задумалась.
Провожу ладонью с анти-ядо-перстнем над чашками и тарелками, фактерн молчит, можно пить. Беру чашечку и пригубливаю травяной чай. Никаких подсматривающих и прослушивающих устройств во дворике не имелось, так что, мы могли вести себя более свободно.
― Садись рядом, Каргина, не стой. Ты написала лорду Коктенбергу?
Скулы Карги розовеют, она отводит взгляд.
― Конечно, мадам. Я как раз собиралась вам сообщить, ответ от лорда нотариуса получен. Лорд обещает завтра быть в Изумрудном к десяти утра, осталось сообщить об этом вашему супругу.
Киваю. На груди светится артефакт. Сжимаю кулон. Эрик к себе вызывает. Как знал, когда связь кидать, даже чай не попила спокойно. Ничего, подождет.
― Сообщу.
Спокойно беру столовые приборы под недоумение Рот.
― Мадам, а…
― У меня обед.
Каргина затыкается.
― Поняла, мадам.
Пока я обедала, Эрик кидал запрос ещё раза четыре. Утерев рот салфеткой, расправила юбки и не спеша отправилась в кабинет неблаговерного, сталкиваясь с ним у двери нос к носу.
― Где тебя носит, Сьера? ― ворчит он. ― Я уже сам собрался за тобой идти.
― Переходи к сути, дорогой.
Кайло оглядывает меня сверху-вниз и кривится.
― Завтра утром прибудет модистка из столичного дома моды с каталогом готовых платьев для бала, вот что я хотел до тебя донести. Выбери три варианта и покажи мне на согласование, думаю, тебе не стоит напоминать, что наряды супругов должны быть гармоничны.
― О правилах этикета во всех постулатах я прекрасно осведомлена с раннего детства, как и подобает эрц-герцогине, что бы ты себе ни думал, ― ядовито-елейно напоминаю о своем более высоком положении по праву рождения.
― По твоему поведению зачастую и не скажешь, ― ворчит. Тоже мне, нашел, во что тыкать носом, о своем поведении пусть заботится, оно у него хромает на обе ноги.
― В какое время модистку ожидать? Я как раз собиралась тебе сообщить, что также завтра утром прибудет лорд Коктенберг, нотариус из салона…
― «Дело Людви», ― заканчивает неожиданно совершенно спокойно тюбик. ― И какое у него к тебе, гм, дело?
― Не ко мне, а к нам. Ты, видно, запамятовал, дорогой, о необходимости подтвердить наш договор клятвой и заверением у нотариуса, а так как прошло уже несколько дней и ты не чешешься, то есть, даже не думаешь по поводу приглашения этого специалиста, я позаботилась о нём сама. Цени мою заботу о твоём времени.