― Не в этом дело, когда она узнает о том, что мне было давно известно о нашем браке, боюсь, попытается проредить мне шевелюру.
― Милые бранятся, только тешатся.
― Плюсом, я подстроил нашу встречу в термах, прикрыв иллюзией руны так, что леди вошла в мужские термы, где я её и поджидал.
― Всякие ухаживания… Ты что сделал⁈ А-ха-ха-а-хах… Она тебя придушит, прикажу отыскать шелковую веревку из сокровищницы, помирать, так по-королевски.
Улыбнулся, потирая большим пальцем губу.
― Прикрывался иллюзией, представляясь другим магом, она видела меня в компании с Камилой, играющей роль моей любовницы.
― Ну, всё, я заказываю тебе поминальный саркофаг, либо лучше урну? Не переживай, отправим тебя в иной мир опять-таки по-королевски, со всеми почестями. Не зря же у тебя с моим домом дружеские связи. Организую в лучшем виде. «…И знали его как великого инквизитора, грозного и ужасно почитаемого всем народом, погибшего по собственной дурости от нежной ручки собственной жены». Неплохая заключительная траурная речь, как считаешь? Жаль, я не инквизитор, а то бы расщедрился тебе на самый лучший очистительный огонь.
― Сейчас заплачу от умиления.
― Плачь, разрешаю. Цени мою заботу о тебе.
― Всё, я плачу. Кровавыми слезами.
― Ага, давай, платочек дать? Шелковый. Эльфийская ткань. Рекомендую.
― Желаю тебе, друг мой, встретить женщину ещё более невыносимую, чем ты сам.
― Это что — проклятие?
― Благословение.
― Н-да? Ещё страшнее. Так. Ты изменился в лице. Что такое, друг мой? Ты словил невербальный вестник, как понимаю.
― К сожалению. В Изумрудном кое-что обнаружили. Кое-что очень нехорошее, друг мой.
Мортель
Он чуял: по его душу грядет нечто страшное. Всё пошло совершенно не так, как он рассчитывал, и совсем не понимал, где просчитался! Неужели король каким-то образом зафиксировал его чары? Но как? Используемое им заклинание очень тонкое, из гримуара бабки, ещё ни разу не давало осечки, даже архимагистры не понимали подвоха и никогда не признавали в тех чарах запретные, как же так? Кайло пнул столик, перевернув тот. Всклокочил волосы и ринулся к двери, ему хотелось на воздух. Однако… только он сунул нос наружу, как навстречу ему шагнули стражи, напугав до мокрых штанов.
― В чём дело, лорд?
― Мне не спится, хочу выйти в сад.
― Сад ночью посещать запрещено. Как и запрещено покидать комнаты.
― Мне нужно воды!
― В раковине ванной полно воды, вернитесь в комнаты, лорд Мортель.
Граф похолодел, медленно шагнул назад, перед его носом захлопнулась створка.
…Это конец! Так он понял. Он попал. Влип по-крупному. Им всё известно.
Мортель заметался по покоям, грыз ногти.
― Что делать? Что же делать?!!
Истерично взвыл.
Надо бежать! Спасаться. Но как? Его обложили по-крупному. Как?!!
Резко остановившись, зверьем глянул на стену, за которой были комнаты Сьеры. Точно.
Пусть женушка слабосилок, однако если выкачать её силы, в том числе жизненные, подчистую, то можно разорвать ткань мироздания и сбежать на другой континент. Да!!!
Граф кинулся к сумке, выуживая ритуальный кинжал, как знал, что понадобится. Глянул на луну, полная. То, что надо. Резко содрав с пола ковер, он бухнулся на колени, полоснул по ладони лезвием и в безумии принялся чертить кровавую пентаграмму.
Глава 38
Фима-Инсиль
Ночью мне резко стало плохо. Состояние было такое, как после сильнейшего перепоя. Хотя я уже и не помню, когда в последний раз что-то такое в рот брала, только кто хоть раз дичайше перепивал, ни с чем не спутает столь отравительное состояние.
Меня не просто тошнило, меня нещадно выворачивало наизнанку, кишки в трубочку скручивались, ребра ломало, а я даже от боли и стонать не могла. И это мне ещё крупно повезло: спала я, сколько себя помню, эмбриончиком на боку, иначе бы захлебнулась собственной рвотой, и к гадалке не ходи. Голова сильно кружилась, ужасная слабость, дикий ужас, а ещё острое понимание: я умираю, прямо вот сейчас. Какая гадость.
Из последних сил вызвала патронуса, то есть, сжала ладонь с кольцом. Надеюсь, силы хватило и кейн Харду весточка долетала. Доместос, прием! У нас проблемка! Давай, порошочек любимый, я на тебя очень рассчитываю, не подведи, спасай свою кралю!
И вырубилась. А на деле, моя душа отлетела, стояла такая призрачная в сторонке, с шевелящимися волосами наблюдая, как моё бедное тело бьется в конвульсиях, про себя подвывала: тело капец как жаль.
Ёк-макарёк, что-то я не понимаю, когда меня умудрились отравить. Еду я тщательно проверяла, не было яда. Если бы платья отравили, так артефакты бы всё равно среагировали, если только яд нанесли или подсыпали какой-то совсем уж мудреный. Либо же… Резко повернулась по направлению к спальне тюбика, злобно сощурилась, сжимая руки в кулаки. А не муженька ли старания это?