Завидев весело щебечущую со мной той, другой, Полинку, аж замерла, и всё на мгновение перестало быть важным. Стою. Жадно изучаю каждую черточку человечка, что стала мне дочерью родной. Боже, как же я соскучилась.
Мне казалось: своё по прошлой жизни я отгоревала, когда валялась многие месяцы в теле Сьеры, не способная самостоятельно и с постели встать, а на деле — нет, боль потери лишь слегка притупилась, и эта боль не уйдет никогда. Я просто старалась не думать о прошлом, толку-то от моих депрессий, истерик и всего остального букета. Только душу трепать. А Полька-то наверняка меня уже давно похоронила. Ай, что об этом думать.
Сердце тоскливо сжималось.
Налюбовавшись дочерью, со вздохом отвернулась. Обычное синее небо с толстыми кучерявыми облаками, редкие лучики солнышка, и под ним мы приперлись тогда сюда загорать? Эх, лучше бы на путевку на море насобирала, вот честно. Как-нибудь. Виднеются серые высотки домов-человейников. Пахнет пылью и мазутом. Мой прежний мир казался мне теперь чуждым, диковатым.
Вдруг картинка смазывается и сновидейная реальность меняется. Мы в том злополучном магазине, до моей смерти буквально пара минут. Темнейший хмуро оглядывает небольшой «домашний» супермаркет, впивается хищным взглядом в мою спину, скользит до уровня джинсов, что хорошенько обтягивают мою пятую точку. Шалун этот инквизитор. Это я пытаюсь плоской шуткой сгладить неприятную горечь во рту. Очередь движется медленно. Передо мной один человек.
Три. Два. Один.
Вот я подхожу к кассе. В это же время врывается мужик с балаклавой на башке, размахивает ножом, который явно стырил из дома, орет истерично, чтобы все на пол легли, я, блин, не успеваю этого сделать, как он попросту отпихивает меня ножом в бок, намеренно или случайно, я и понять не успела.
Резко отворачиваюсь к действу спиной, чтобы не видеть своего побледневшего офигевшего лица и как медленно сползаю по кассовому прилавку и валюсь на пол, а этот придурок, якобы вор, хотя уверена, что шпана малолетняя, пугается до усрачки и, как назло, выдергивает нож, конечно, кровища фонтаном.
Шумный вдох инквизитора. Поворачиваю к инквизитору голову и чуть в штаны кучу не делаю: посеревшее, слегка вытянувшееся лицо, обескровленные, приоткрытые будто бы в немом крике губы, грубые чешуйки по лбу и вискам, острые клыки. Красавец, аж помереть от восторга можно. Я чуть и не помираю, только от страха, потому что этот красавец медленно поворачивает ко мне лицо с огромными, без белка, пульсирующими точками зрачками.
― Это ещё что такое, Серафима? ― хрипит и шипит.
Флегматично пожимаю плечами. А на что, блин, похоже?
― Моя смерть. И переход в ваш мир, Темнейший. Не видно?
У инквизитора пар из ноздрей. Реально! Щелчок пальцами, и вот мы сидим с ним у кромки воды. Ласково-неторопливо плещется вода, создавая красивую пенку.
― Это что, море?
― Оно самое.
― Вы умеете мысли читать?
― Я не менталист, это к Итану.
― Итану Софаара? ― изумляюсь, кейн Хард хмуро кивает. ― Наш король менталист?
― Ты быстро привыкла к нашему миру.
― Не так уж и быстро. Но да, и мне повезло иметь частичную память настоящей Сьеры.
― Полагаю, Мортель всё же довел желаемое до конца и убил супругу, на её место пришла ты, умерев в своем мире.
― А вы сечете, Темнейший, ― прищелкнула пальцами. ― То есть, зрите в корень, понимаете суть. В общем, да, так и есть.
Мужские губы дрогнули в намеке на улыбку.
― Вижу, отголоски ауры Сьеры закрепились на твоей верховной и до сих пор так и не истлели, что накладывает отпечаток на твои помыслы.
― Это ты о разнице в возрасте? Да нет, я всегда такой была. Не нравится? Хотел в жены степенную матрону?
Кейн Хард с заговорщицким видом потянулся ко мне.
― Нет, я хотел тебя, Серафима. Это имя тебе идеально подходит.
― Остановимся на Инсиль. Оно мне тоже нравится.
― Итак. Перейдем пока снова на ты. Собственно, ты и так перешел. Моя очередь. Ты обо мне всё теперь знаешь. Нет желания спалить попаданку-иномирянку в своём зелененьком священном огне?
― И лишиться пары и родной жены? ― с нарочитым возмущением. ― Нет. Тем более, мы уже поняли, инквизиторский огонь тебя не возьмет, что немножко прискорбно, шучу! А то вид у тебя, дорогая супруга, сейчас очень кровожадный.
― О моей тебе супружности ещё доказать нужно! ― гордо вздернула нос, и пока охищнившийся моментально инквизитор не принялся всеми способами заверять, что он мне сто-пудово супруг, перевела тему: ― Слушай, всё спросить хотела: а если бы меня твой огонь бы, того, всё-таки спалил, то что? У тебя вместо меня появилась бы другая пара, ну, может, не сразу, через пару годков?