Дар озарил алым светом четверку несущихся на всех парах лошадей, и неслись они в сторону Ашерди. Сердце сделало кульбит и сжалось. Будь я проклята, если это не святой батон-порошочек-кейн Хард со свитой пожаловали-с! Кроме того, один уверенно пульсирующий огонек — ядовито-зеленого цвета, ну, вылитый монстро мой.
Всего семнадцать километров. Уже шестнадцать. Я аж подскочила, слишком грубо вырываясь из плена магии, и, естественно, не удержалась на ослабевших ногах, хорошо, возле стены была, за неё удержалась и не разбила колени.
Прислушалась к магии и нахмурилась. А вот второй, черно-зеленовато-розовый. И женщиной пахнет. Хм. Ещё двое — чернее ночи. Что бы это всё могло значить? Дар взвыл. Пятнадцать километров. Не иначе, как с помощью магии летят. Таким макаром и двадцати минут не пройдет, как гости здесь будут. Шумно втянув носом воздух, поторопилась на выход, вместе с этим отрешаясь от магии, как её убрать, я не знала, просто отстранялась, так скажем, просила улечься, откуда она там пришла, вроде как с собственного источника-концентрата. Вот сколько раз зарекалась книги нужные почитать, ну. А всё никак руки не могут дойти.
Так, гости. Да.
Только если бы это был мой порошок, не должна ли я его начать ощущать? Ну, как тогда, при отъезде, или уже всё, финита, связь покоцалась за время разлуки. От этой мысли меня слегка затошнило, но стоило выбраться на свежую улицу, с легким удивлением отметить, что уже как бы вечер, часов восемь, не меньше, а ещё вяло возмутиться: гости-то на ночь глядя, как меня пнуло изнутри четким волоско-зашевелившимся-вскочившим-по-струнке-смирно ощущением:
ОН РЯДОМ!
Аж на земле тень крылатая такая показалась. Дернувшись, обернулась, а там никого. Но четкое ощущение присутствия святого батона никуда не исчезло! Внутренний голосок радостно заорал: «И-и-и-и!!! Наконец-то! Чё стоишь, ресницами хлопаешь, вали встречать!»
Фыркнула: ага, щас. Волосы назад и сапоги до бедра натягиваю.
И пусть меня прилично так потряхивало изнутри, юбку я оправила меланхолично и с видом неприступной матроны потопала к Мидину, чтобы застать фееричный момент взятия Темнейшим «на абордажо-таран» нашего скромного невинного провинциального городка.
Робкая впечатлительная часть меня рухнула в восторженный обморок. Внутренняя воровка флегматично глянула на ноготки, брезгливо покосившись на ту робкую с видом: ну, всё, приехали, дальше ехать некуда.
Глава 56
Это было красиво. А ещё немножко страшно. Кейн Хард ворвался в Ашерди на полном скаку, не сбавляя темпа, тем самым распугивая ахнувший народ, ринулся ко мне, то есть, к Мидину. Не долетев до меня каких-то двадцать шагов, на полном ходу спрыгнул с заржавшего жеребца, дернул на себя поводья и, не отрывая инфернальных очей от моего малость прибалдевшего лица, уверенной военной походкой направился, весь такой из себя серьезный перец в плащике черном, позади развевающемся. Представляете, да? Показушник.
Его свита ненадолго застряла в воротах города, наверняка иди предъявляя, и тоже этаким клином шествовала к нашему замку. Мимолетно глянула на красивую статную брюнетку во главе двойки, как понимаю, охраны.
Про себя нахмурившись, прикусила губу. Очень надеюсь, порошочек драгоценный не любовницу какую с собой притащил, а то больно личико знакомо, где же я её видела, м-м-м, не в унитазе, там другая фифа была. Ах, да! В ресторации. Сердце пропустило удар, ладони машинально сжались в кулаки, колени подогнулись, ведь Темнейший уже приблизился ко мне вплотную, и я четко понимала: передо мной не одна из его личин, а именно святой сан батон! И амулет характерный на груди болтается. Да и хламида под плащом до боли знакомая.
― Яркого неба, леди Сьера, ― бархатный тон ласкает моментально покрывшуюся мурашами кожу, ― приятно, что вы лично вышли нас встречать.
― Чистая случайность, Темнейший, рада приветствовать в нашем скромном городке. Ваш визит для скоромного Ашерди весьма неожиданный, ведь вы не отправили и весточки с предупреждением о скором прибытии столь важной персоны, мы не подготовились.
Соблазнительные губы изгибаются в хитрющей улыбке. Затылком чую высыпавших на улицу домашних. За спиной кейн Харда — его спешившаяся свита. Воины зорко осматриваются, брюнетка с невозмутимым видом нарочито поглаживает своего скакуна.
― Вы, верно, запамятовали, миледи: весточку я отправлял.
Вдоль позвоночника холодок. Зыбкая надежда, что кейн Хард не помнит своих странных снов обо мне, кончилась в муках.
― Ничего подобного не припомню, ― бесстрастно отбиваю, ― вероятно, ваша весточка затерялась, к сожалению. Вы к нам по делу? Где планируете остановиться?