— Нет. Тебе еще надо сделать официальное заявление, и если ее адвокат предпочтет судебное разбирательство признанию вины, тебе придется давать показания.
Мэгги замерла, внезапно испугавшись, что она все придумала насчет его чувств к ней. Что неверно поняла его, когда он говорил, что любит ее. Что сердце ей солгало.
— Я хотела спросить, все ли кончено для меня? Я вне подозрений?
— Да. С этим покончено.
— И теперь я должна иметь дело с тобой?
— Да. — Бо неторопливо кивнул, лицо его было серьезным. — Теперь ты должна иметь дело со мной. Я велел тебе оставаться в кабинете. Почему ты не позволила мне самому довести это дело до конца?
— Потому что так поступила бы моя мать, а я решила, что если сделаю другой выбор, если рискну, тогда, может быть, в конце концов получу то, чего хочу.
Их разделяло два шага. Мэгги сделала первый шаг и сказала себе, что, если потребуется, сделает и второй.
— Когда мне надо принять решение, я спрашиваю себя, что сделала бы мама…
— А потом делаешь наоборот, — закончил Бо, делая шаг ей навстречу. Он стоял достаточно близко, чтобы поцеловать ее, но сначала Мэгги необходимо было сказать эти слова. Он не мог сделать это за нее. Не мог дать ей уверенность.
Почти страшась ответа, он спросил:
— И как твоя мать поступила бы со мной?
— Убежала бы. — Мэгги посмотрела ему в глаза. — Ты бы напугал ее до смерти, так же как пугаешь меня.
Бо перестал сопротивляться своим желаниям и запустил пальцы в ее волосы. Когда Мэгги прижалась к нему, Бо закрыл глаза и удивился, неужели он будет вспоминать о том, как был в ней, всякий раз, как она к нему прикоснется.
— Почему я тебя пугаю?
— Потому что заставляешь меня хотеть, чтобы это было навсегда.
— Разве это плохо? — спросил он. И поднял к себе ее лицо. — Я люблю тебя, Мэгги. Это в придачу к «навсегда». По крайней мере для меня.
— Откуда ты знаешь? Как ты мог понять такую важную вещь за такое короткое время?
Бо ласково поцеловал озабоченную морщинку на ее лбу.
— Потому что я это чувствую. Это не то, что я должен был узнать, Мэгги. На это не надо времени. Это не набор задачек по алгебре, которые мне пришлось решить.
— Ты обо мне ничего не знаешь.
— Конечно, знаю. Я знаком с большинством членов твоей семьи. И это меня не отпугнуло. Знаю, как ты готовишь, как убираешь, что любишь собак и любишь путешествовать.
— Я не…
— Поверь мне. Ты съездишь в недорогое путешествие по Ирландии, всего несколько пенсов в день, и тебе она очень понравится. Даже если мне самому придется приклеить улыбку к твоему лицу. Дорогая, не в том дело, куда едешь, а в том, с кем едешь.
Он подхватил одинокую случайную слезу кончиком большого пальца и обхватил ее лицо обеими ладонями.
— Я знаю, что ты каждый вечер будешь приносить с собой домой больницу. Что с тобой спорить, что камни ворочать. Знаю, каково чувствовать тебя вот здесь, у моей груди, и знаю, каково бояться, что я могу тебя потерять. Мне больше ничего не нужно знать.
Мэгги облизнула губы и попыталась снова.
— Я даже не знаю твоего полного имени.
— Борегар Элвис Грейсон.
Она не собиралась смеяться, но все же рассмеялась.
— Какие родители в здравом уме могли назвать так ребенка?
— Мама не была в здравом уме, когда назвала меня Борегар Элвис Грейсон. Мои инициалы Б.Э.Г. Не думаю, что она в то время была счастлива с моим отцом. — Его взгляд был теплым, полным юмора, и приглашал ее посмеяться вместе с ним.
— Бо, я ведь не одна. Я нужна Андреа, и не собираюсь ее бросать.
— Дядя ей тоже пригодится, а? Чего, я по-твоему, хочу, Мэгги? Только светлую сторону? Я хочу тебя. И все, что связано с тобой. Я даже попытаюсь полюбить эту собаку. Мы можем двигаться постепенно, Мэгги. «Навсегда» подразумевает уйму времени. Я никуда не собираюсь уезжать.
— Я и не хочу, чтобы ты куда-то собирался. Без меня.
— Детка, я больше никуда без тебя не поеду. Разве ты этого до сих пор не поняла? Ты завладела моим сердцем.
— Наверное, это справедливо, раз я отдала тебе свое. Раньше я его никогда никому не дарила.
— Не бойся, Мэгги Мей, — шепнул Бо прямо ей в губы. — Я рядом. Ты всегда меня найдешь. Мы не станем спешить. Начнем всего лишь с поцелуя. С обыкновенного поцелуя.
Целуя ее, Бо заставил свое тело дать все те обещания, которые она не была готова выслушать. И когда она ответила ему своим телом, он понял, что он ее одолеет и наденет кольцо на ее палец, — это всего лишь вопрос времени. Можно и подождать.
Мэгги его любит. Это серьезно. А все остальное — просто мелкие неудобства.
Эпилог
В гостиной не осталось ни пылинки. Не валялось ни одного журнала о путешествиях. И все же Мэгги, Андреа и даже малышка Мэри продолжали уборку.
Конечно, Мэри, которой едва исполнилось четыре года, больше мешала, чем помогала, так как имела весьма слабое представление о том, как вытирать пыль. У нее были отцовские темные волосы и мамины голубые глаза. Бо с усмешкой наблюдал за ними с порога.
— Ух ты, дорогая, — воскликнул он. — Никогда еще я не видел эту комнату такой красивой.
Мэри с визгом бросилась ему на шею, совершенно уверенная в том, что папочка ее подхватит. До сих пор ему это всегда удавалось, но Бо предвидел, что трудные времена впереди.
Андреа и Мэгги обернулись к нему и замерли, узнав молчаливо стоящую за его спиной женщину. Семь лет — долгий срок. Меньший, чем требовал обвинитель, и более чем достаточный, чтобы навсегда изменить любую семью. Кэролайн отбывала свой срок тяжело — одна, отказываясь от всяких посещений. У нее были только письма от Мэгги и Андреа, чтобы смягчить шок от потерянных лет. Ее дочь из подростка вдруг превратилась во взрослую женщину, получившую диплом медсестры.
— Ей больше не нужна мать, — прошептала Кэролайн, обращаясь к Бо, когда тот приехал за ней. — Она будет меня стыдиться, когда увидит.
Бо с ней не согласился, но она ему не поверила. Заставила его остановить машину у дороги и провести ее через черный ход. Ей не хотелось, чтобы Мэгги с Андреа встречали ее у дверей с вежливыми дежурными улыбками: «Добро пожаловать домой, мы готовы выполнить свой долг». Ей хотелось увидеть их лица и прочесть неприкрашенную правду. И Бо согласился играть по ее правилам.
А сейчас он почти пожалел об этом. Только Мэри не ощутила повисшего напряжения. Она прижалась к его груди и застенчиво улыбнулась незнакомой женщине.
Андреа оправилась от шока первой, бросившись к матери с тем же радостным порывом, что и Мэри, только гораздо более сильным. Кэролайн попятилась от толчка, но крепко обняла ее, из глаз полились слезы. Затем Андреа в последний раз стиснула ее в объятиях и встала сбоку, все еще обнимая мать за талию. Эти простые поддержка и ободрение говорили больше, чем любые слова.
Затем настала очередь Мэгги. Вместо того чтобы распахнуть объятия и броситься к Кэролайн с поцелуями, она опустилась на колени и стала расталкивать спящую Гвен. Старая собака уже мало двигалась. Она проводила дни, перебираясь трусцой по дому от одного спального места до другого, и Мэри обычно сворачивалась клубочком рядом с ней.
— Фас, — произнесла Мэгги с улыбкой.
Гвен на мгновение выглядела озадаченной, затем застучала об пол хвостом, лихорадочно оглядываясь в поисках Кэролайн. Обнаружив ее, Гвен с трудом поднялась и взволнованно гавкнула.
— Она вспомнила, — прошептала Кэролайн, когда собака подошла к ней и ткнулась носом ей в руки в поисках угощения.
— Мы все тебя и не забывали, — сказала Мэгги. — А теперь покорми эту собаку, чтобы я тоже могла тебя обнять.
— Но… но у меня нет никакого лакомства. — У Кэролайн был подавленный вид.
Когда Бо вынул из кармана рубашки пакетик с арахисовыми крекерами и подал их Кэролайн, Мэгги снова в него влюбилась. Все должно быть хорошо. Вся ее семья опять в сборе. На данный момент этого достаточно. И навсегда тоже!