– Что заставляет тебя делать это? Ты красивая молодая девушка. Есть много мест, где не приходится раздеваться.
Он не говорит с осуждением, но его слова справедливы. Если бы я была не я и определённые обстоятельства не играли бы решающую роль.
– Всё… сложно, – глядя в свой кофе, бормочу я.
– Чаще именно так и бывает, разве нет?
Я поднимаю взгляд на Эрика, и внезапно как будто воздуха становится меньше. Я вновь чувствую это странное влечение и волнительное, щекочущее чувство внизу живота.
– Наверное, – тихо отвечаю я, прогоняя неуместные мысли.
Дороти приносит наш заказ: мои оладьи и французские тосты Эрика, которые он посыпает сахаром. Мы приступаем к еде.
Я ожидала, что такой мужчина предпочитает что-нибудь вроде яичницы с беконом, а не завтрак, который выбрал бы ребёнок.
– Вы всех своих новых сотрудниц угощаете завтраком? – нарушаю продолжительное молчание я.
В карих глазах мужчины пляшут смешинки.
– Нет.
– А меня почему пригласили?
– Мне показалось, что ты была в затруднительном положении и немного взбодришься завтраком. Здесь хорошо готовят к тому же.
У него что, комплекс спасателя? Неужели я выглядела такой несчастной, что ему захотелось накормить меня?
– Вы меня пожалели? – немного недовольно спросила я.
Эрик отложил вилку, откинувшись на спинку дивана.
– А я должен жалеть тебя, Ханна?
От того, как он произносит моё имя, тепло разливается по моему позвоночнику. Моё дыхание сбивается, и я быстро провожу языком по губам, отводя глаза в сторону.
«У него есть девушка. А у тебя… столько проблем, только ещё одного мужчины не хватало в придачу».
– Ваша девушка не против того, что вы водите на завтрак новых ангелов?
Я решаю сменить тему, но выбираю не лучший способ.
Боже, зачем я упомянула про его девушку?!
Глаза Эрика чуть прищуриваются, а мои щёки наливаются жаром от неловкости и стыда.
– Я взрослый человек, Ханна, чтобы самому принимать решения.
Я пытаюсь понять, разозлил ли его мой вопрос, но его лицо выглядит непроницаемым, а голос звучит весомо и непреклонно, но без раздражения.
– Извините.
Я извиняюсь и в тот же момент, когда эти слова срываются с моего языка, я ненавижу себя за это.
Как долго я буду вести себя как угнетённая, бесхребетная идиотка?!
Эрик сводит брови вместе и указывает в сторону моей тарелки.
– Ешь, – велит он, и, хотя мне хочется показать ему язык, я беру свою вилку и продолжаю завтракать.
Глава 3
– Держи и не девайся никуда после закрытия.
Я смотрю на ключ, который протягивает мне Лу, ничего не понимая.
– Зачем он?
– Ты же должна будешь как-то попадать в квартиру. Эрик сказал, что тебе необходимо жильё,– объяснила Лу, видя замешательство на моём лице.
– Эрик так сказал?
Я нахмурилась. Что заставило его думать, что я ищу жильё и тем более нуждаюсь в его помощи?
Вчера, когда он подвёз меня, я видела, с каким неодобрением он смотрел на место, в котором я остановилась, но какая ему была разница?
– Это плохой район, – произнёс он, когда я поблагодарила его и собиралась выйти.
– Не все могут позволить себе квартиру на Линкольн-парк, – в ответ пожала плечами я.
Я думала, что разговор на этом закончится, но, очевидно, ошиблась.
–Так тебе нужна комната?
Теперь растерянной выглядела Лу.
Мне нужна была комната, в которой не несло дохлыми мышами и мебель была чуть новее Рейгановских времен.
Я кивнула.
– Нужна. Но, Лу, я уеду отсюда при первой возможности. Ты согласишься на соседку, которая съедет через две недели?
– Бери ключ, Ханна. Там будет видно.
И я взяла. Вечером я видела, как приехал Эрик и поднялся к себе, на ходу поздоровавшись со всеми, кто был в зале.
Поколебавшись некоторое время, я всё же решила, что должна сказать что-то о том, что он побеспокоился обо мне. Это было даже приятно, но вместе с тем и злило меня, потому что я не хотела больше никогда впредь зависеть от мужчин.
Он не имел права принимать это решение без меня.
До открытия остаётся полчаса. На негнущихся ногах поднимаюсь по лестнице и негромко стучусь в дверь, на которой висит табличка «Большой папочка».
Хм…
– Входите, – раздаётся из кабинета, и я поворачиваю ручку, мысленно приказывая себе не трусить.
Эрик стоит спиной ко мне, листая какой-то журнал на столе, но оборачивается, когда я вхожу.
– Ханна?
Он кажется отвлечённым и очень занятым. Думаю, я выбрала неудачный момент.
– Если я не вовремя, то не буду мешать, – начинаю бормотать я, отступая назад.
– Стой. Нет, всё в порядке, – он качает головой, подходя ближе. – О чём ты хотела поговорить?
Я присматриваюсь к нему: сегодня на нём черный пуловер, облегающий широкие плечи, и тёмно-серые джинсы. Рукава свитера закатаны до локтей, открывая сильные руки с тёмными волосками. На его лице небольшая щетина, и до меня доносится аромат его одеколона.
Всё это сочетание так действует на меня, что мои ноги вновь сводит, но теперь причина не в беспокойстве. На мне простая футболка с Дональдом Даком и джинсы с кроссовками – рядом с ним я чувствую себя оборванкой.
– Лу сказала, вы говорили ей, что я ищу жильё, – начинаю я неуверенным голосом.
Эрик ничего не отвечает, ожидая, что я продолжу.
– Это не так. Не знаю, с чего вы это решили. Мне есть, где жить.
«Вонючая конура, в которой реально повредить здоровье».
– Комната, которую ты снимаешь, находится в опасном районе. К тому же – это далеко. Лу живёт в десяти минутах от клуба, я подумал, тебе будет удобно. Как ты планируешь возвращаться в Роджерс-парк после работы?
Его слова имеют смысл. Мои же претензии глупые. Из-за этого я чувствую себя идиоткой.
– Прежде чем решать что-то, следовало у меня спросить, хочу ли я этого.
– У тебя нет телефона – как я должен был это сделать? Если ты против, можешь просто отказаться.
Он прислоняется к столу, прямым, открытым взглядом глядя в моё лицо.
Я испытываю отчаянье – зачем я вообще завела этот разговор? Надо было просто поблагодарить его и всё.
– Спасибо, – я заставляю себя улыбнуться. – Я благодарна, что вы проявили участие, хотя и не понимаю, почему.
А ведь и правда, какое такому человеку, как Эрик Форд, до меня дело?
– Перестань обращаться ко мне на «вы», – неожиданно говорит он.
Я моргаю, растерявшись.
– Вы мой начальник.
– Это не просьба, Ханна.
Уголки его губ приподнимаются в небрежной улыбке, но судя по голосу, спорить не стоит.
– Как скажешь, – соглашаюсь я.
– Что, как ты думаешь, мной руководит?
Он отталкивается от стола и неторопливо приближается ко мне. Его взгляд ни на секунду не оставляет моих глаз.
Мне неловко от того, что недосказанность и двусмысленность повисают в воздухе.
– Я не знаю, – лепечу я и опускаю глаза в пол.
Он подходит слишком близко, меня это нервирует. Рядом с ним я чувствую себя странно. Не неуютно – просто непривычно.
– Ханна, – зовёт меня Эрик, и я заставляю себя посмотреть на него. – Я помогаю тебе, потому что хочу этого. Ты ничем не обязана мне за это.
У меня в желудке словно узел развязывается. Я ожидала, что он точно попросит определённые услуги за свою помощь.
– Это всё, что ты хотела узнать?
Я не успеваю ответить, как дверь открывается, и без стука входит высокая брюнетка в красном платье. И надо же – она просто молодая версия Моники Беллуччи!
Она впечатляет.
– Невежливо входить без стука, Лив, – переводя взгляд на женщину, утомлённо вздыхает Эрик.
– Не думала, что ты занят, – окидывая меня неприязненным взглядом, с немного южным акцентом протягивает она.
Я думаю, что мне пора уходить и, ссылаясь на работу, выскальзываю за дверь.
Не хочу думать, чем они будут заниматься, оставшись наедине.
***
За два вечера в «Ангелах» я заработала почти тысячу сто долларов.
Невероятно!
Уходя со сцены, я чувствую себя грязной, и мне хочется вымыться, но потом я беру купюры в руки и думаю о том, что они дают мне.