— В моём мире ты мог быть юристом или политиком, правитель Урука, и пошёл бы далеко. Тебя впечатляет моё "бесстрашие", а меня — твоя способность отвечать на вопросы, оставляя их без ответа. То, что ты сказал — не то, о чём я спросила.
Суровое лицо вдруг осветила улыбка — самая "настоящая" из всех, что я у него видела.
— Знаю. Увидимся завтра, Эанна, — и исчез в окне.
А я подошла к ложу — эйфория прошла, пить больше не хотелось. Да и чему радоваться? Мой план провалился с треском. Если бы не Гильгамеш... Сорвав с тела последние цепочки, я швырнула их на пол и, брезгливо передёрнув плечами, легла рядом с посапывающим Энлилем. На рассвете нужно подкатиться к нему ближе, может, даже положить его руку себе на грудь. Надеюсь, Владыка Ветра ничего не заподозрит. Хотя, даже если заподозрит — чего мне опасаться? После разговора с Гильгамешем развеялись последние сомнения: "сакральные соития" с божествами — только прелюдия к моему основному "назначению". Вероятно, оно не так ужасно, как то, что ждало бы меня во власти Анубиса. Но всё же достаточно неприглядно, чтобы Гильгамеш до последнего колебался, прежде чем решился перебить меня у повелителя мумий. Вот — ответ, который он мне не дал. Но хороший журналист умеет читать между строк и слышать не произнесённое вслух. Что ж, до Празднества в честь встречи планет мне ничего не грозит. А за это время что-нибудь придумаю. Прикрывшись покрывалом, я покосилась на Энлиля и легко щёлкнула его по носу.
— Приятного пребывания в царстве Сисига, Владыка Ветра. Остался б ты там навсегда... — и повернулась к нему спиной.
Глава 8
Тихое ласкающее пение уносило меня в безмятежную небесную синеву. Внизу я видела невесомые мосты, хрустальные дворцы и Статую Свободы... Стоп! Откуда здесь это страшилище?! Уродливее неё, пожалуй, только Эйфелева башня! Я возмущённо фыркнула и... проснулась. Я — на ложе в моих "апартаментах", рядом — Гирру и Бази. А перед ложем выстроились около десятка дев в лазурных одеяниях — именно они выводили рулады, которые я слышала во сне.
— Доброе... — хрипловато начала я и тут же уточнила:
— Сейчас же утро?
— Полдень! — отрезал Гирру, резко махнув девам.
Те тотчас смолкли и поклонились
— Полдень так полдень, — потянувшись, я спустила ноги на пол, чувствуя себя Гором из "Богов Египта". — Как раз время обеда — умираю от голода!
— Сначала отвар! — по знаку Гирру одна из дев поднесла мне серебряную чашу.
— Не папавера же? — опешила я.
— Конечно, нет. Этот воспрепятствует возможному зачатию и восстановит твои силы. Пей наконец!
Я послушно осушила чашу — на вкус очень смахивало на тыквенный сок, поднялась с кровати, и девы окружили меня со всех сторон.
Но трапеза была не сразу. Сначала меня выполоскали в бассейне, потом окутали очередным невесомым одеянием, а потом Гирру и Бази поднесли мне ожерелье... и у меня в буквальном смысле перехватило дух. Несколько рядов алмазов венчал мерцающий тёмно-синий камень такой величины, что я, как в зеркале, видела в нём своё отражение — округлившиеся глаза и приоткрывшийся рот. Куда до этого монстра горошине из "Титаника"! Восхищённо поглазев на украшение, я неуверенно посмотрела на юнцов.
— Не боитесь, что это сломает мне шею?
Личико Бази выразило удивление, Гирру раздражённо фыркнул.
— Если не сломалась во время соития с Великим Энлилем, ожерелья точно можешь не опасаться! Что за мысли тебе приходят?
— Это дар Владыки Ветра, — добавил Бази. — За доставленное удовольствие.
Уже протянув руку к ожерелью, я, не удержавшись, прыснула от смеха. Но тут же сделала вид, что закашлялась. Юнцы, по своему обыкновению, переглянулись, сузили глазёнки, и Гирру подозрительно поинтересовался:
— Возлежание с Великим Энлилем не доставило удовольствия тебе?
— Доставило! Настолько, что готова всё повторить! Может, наконец, наденешь его? — я нетерпеливо кивнула на ожерелье. — И что там с обедом?
О ночи с Энлилем, а ещё больше о последовавшем за ней пробуждении, долго не смогу вспоминать без смеха. Взволнованная разговором с Гильгамешем и мыслями о предстоящей мне загадочной участи, я долго не могла сомкнуть глаз и уснула ближе к утру, предварительно подкатившись к начавшему похрапывать божеству. На рассвете Энлиль проснулся и, обнаружив рядом обнажённое, льнущее к нему тело, видимо, решил продолжить "банкет" — полез с нежностями... и был бит. Дело в том, что я сплю очень крепко и, если разбудить внезапно, способна на неконтролируемую агрессию. Наверное, привычка выработалась с детства, когда родители будили в школу. Джошуа однажды заработал синяк под глазом — спросонья я вмазала ему локтем, а ничего не знающий о моей особенности Энлиль получил затылком в нос... до крови. Правда, кровотечение он остановил одним взмахом пальца, а я тут же рассыпалась в извинениях за порчу божественного носа, но глубокое недоумение уже так и не сошло со смуглого лица ни после моих извинений, ни с появлением стайки девиц в розовых одеяниях, видимо, изображавших зарю. Церемонно поблагодарив меня за "незабываемую ночь", Энлиль отбыл вместе с девицами, забыв одеться — одна тут же вернулась за "царскими шмотками" и, странно покосившись на меня, унеслась вслед за остальными.