— Не бойся Мардука...
— Я не боюсь...
В ответ я ожидала бури, но Мардук снова меня удивил. Жаркие, но явно сдерживаемые поцелуи покрыли мои плечи и грудь. Не заметила, как он оторвал меня от пола, и очнулась уже на ложе. Бережно опустив на покрывало, он погладил меня по лицу и восхищённо прошептал:
— Мардук грезит о тебе и когда светит солнце, и когда восходит луна...
И я зачем-то легко тронула его губы своими. Этот полупоцелуй — полная неожиданность для меня, оказался не меньшей неожиданностью для Мардука. Его глаза полыхнули, и без того частое дыхание стало свистящим... а губы, уже не сдерживаясь, впились в мои. Но тут жаркий воздух наполнился чарующими звуками, услышать которые я уже не надеялась. Гильгамеш... Я попыталась высвободиться из рук Мардука, но, в отличие от родителя, Огнеокий Бык никак не отреагировал на мелодию, продолжая страстно сжимать меня в объятиях. Браслеты осыпались с меня один за другим, Мардук сорвал одежду и с себя, губы жадно ласкали мою кожу, а мелодия продолжала звучать. Ещё немного — и нужда в ней отпадёт, Мардук совершит соитие, ради которого пришёл... Я зашевелилась настойчивее, изо всех сил стараясь отстраниться, и тихо простонала:
— Мне не хватает воздуха...
И он ослабил хватку, тревожно заглянул мутными глазами в мои, снова осторожно наклонился к моим губам... и наконец осел, уронив голову на подушку. Я перевела дух. С трудом выбравшись из-под мощного тела, откинула со лба волосы, руки слегка дрожали. Уже почти смирилась с предстоящей мне участью, но как же рада, что до конца идти не пришлось! Хотя... к ласкам сына я отнеслась с гораздо большей терпимостью, чем к притязаниям отца. Может, сказывается привычка? Или же меня тронули явное старание Мардука мне понравиться и его своеобразная нежность... Тряхнув волосами, я поднялась с кровати, и, не потрудившись прикрыть наготу, подплыла к окну. Знакомая широкая спина, могучие плечи... Сложив на груди руки, я небрежно бросила:
— Ты опоздал. Всё уже случилось.
Мелодия оборвалась, будто Гильгамеш получил неожиданный удар. Он даже на секунду замер, прежде чем обернуться. Но, когда я увидела его лицо, на нём уже была привычная невозмутимость.
— То есть, я скорее помешал, чем помог? Что ж, можешь его разбудить.
Я, не удержавшись, рассмеялась.
— Признайся: хотя бы на мгновение, но ты мне поверил!
Ничего не ответив, Гильгамеш поднялся с парапетика. Я тут же посторонилась, чтобы пропустить его внутрь, но он даже не приблизился к окну, явно собираясь уйти. Опасаясь, что он исчезнет, я торопливо выпалила:
— В этот раз даже не зайдёшь?
— Для чего? — отозвался он.
— Сикера и фрукты, — я кивнула в глубь комнаты.
— Какое соблазнительное угощение.
— Распорядилась принести их специально для тебя, — я сделала вид, что не заметила насмешки в его голосе.
— Что ж, если так, — прямые брови чуть приподнялись. — Как тут устоять?
Скользнув внутрь, он на мгновение задержался взглядом на неподвижном теле Мардука и, дёрнув желваками, отвернулся.
— Мелодия долго не действовала, — вздохнула я. — Уже начала опасаться, не подействует вообще.
— Он влюблён в тебя, я же говорил. Не исключено, что после этой ночи чары волшебного сна будут над ним бессильны.
— После этой ночи? — не поняла я.
— Каждый из тех, кто взойдёт на твоё ложе будет уверен, что провёл с тобой ночь. Мардук — тоже, и его страсть только возрастёт. А усыпить можно лишь сердце, свободное от привязанности. Я сомневался, что чары подействуют даже сейчас, поэтому ждал, пока вожделение преобладает в нём над всем остальным. Но позже это вряд ли удастся.
— Позже? — упавшим голосом перeспросила я. — Думаешь, он попросит ещё одну ночь... или несколько, даже когда будет избран мой ритуальный супруг?