— Хочешь проверить?
— Хочешь, чтобы хотела? — парировала я.
Он ухмыльнулся, прищурил глаза, и я тихо выдохнула от неожиданности — его ладонь, лаская, прошлась по моим икрам. И, как в прошлый раз, от его прикосновения тело будто пронизала молния.
— Зачем было убеждать меня... — голос внезапно сел, я откашлялась. — Что придёт Мардук, а не ты?
— Ты как думаешь? — его ладонь поднялась чуть выше.
— Если бы как-то думала, не спрашивала бы, — на самом деле и думать, и формулировать мысли становилось всё сложнее.
— Если скажу, ответишь на мой вопрос?
От голоса Гильгамеша, тоже снизившегося до хрипловатого шёпота, по коже пробежала горячая волна. Я с трудом сдерживалась, чтобы немедленно не рухнуть вниз прямо на него, снова испытать эти ни с чем не сравнимые ощущения, когда губы Бесстрашного исступлённо ласкали мои... Но Гильгамеш уже поднялся на ноги одним гибким движением, оказавшись очень близко ко мне. Я чувствовала жар, исходивший от его тела, и едва слышно прошептала:
— Какой вопрос?
— Часто думаешь обо мне, когда меня нет рядом?
— А ты?
Уже не пытаясь сдержать дрожь, я провела ладонями по его обнажённой груди. Какими же хрупкими выглядели мои белые, будто фарфоровые ладошки на фоне этого мощного торса... Но от их невесомого прикосновения грудь Бессташного содрогнулась, сердце забилось с бешеной силой — даже сквозь толщу мышц ощущала толчки, и из неё вырвался тихий выдох:
— Постоянно...
А потом губы, уже раз чуть не доведшие меня до беспамятства, прижались к моим с жадностью, будто все прошедшие ночи Гильгамеш мучился от жестокой жажды, и сейчас наконец надеялся её утолить. Жемчужины посыпались на пол, когда на две трети бог рванул ожерелье, удерживавшее моё "одеяние", и я судорожно прижалась к его груди. Словно пушинку, он оторвал меня от пола... и я перестала себе принадлежать. Истома, которую испытала в ночь, когда Иштар передала мне свои силы, была лишь отблеском, тенью того, что творилось со мной сейчас. Объятия Гильгамеша лишали дыхания, ласки доводили до исступления, и я, не помня себя, отзывалась на них, будто от этого зависела моя жизнь. Хотя в какой-то мере так и было — моё тело пылало и, не найди я выход сжигавшему меня огню, он бы меня попросту испепелил...
***
В ушах ещё звучал хриплый отрывистый вскрик Гильгамеша и вторивший ему жалобный стон, вырвашийся у меня и тотчас поглощённый поцелуем Бесстрашного. Задыхаясь и продолжая судорожно цепляться друг за друга, мы медленно возвращались к реальности. Лунный свет был уже совсем бледным — близился рассвет. Скоро появятся двеы в розовых одеяниях...
— Так вот как должно… происходить... ритуальное соитие... — сбивчиво выдохнула я. — И каждый из них... действительно верил... что провёл со мной ночь?
Гильгамеш ничего не ответил, только сильнее прижал меня к себе. Из бурно вздымавшейся груди вырывалось рваное дыхание. И, почувствовав необъяснимую близость к этому странному, только на треть человеческому существу, я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Его дыхание становилось всё спокойнее, и, убаюканая им, я уже начала уплывать в мир грёз... Но ладонь правителя Урука мягко легла на мою щёку, чуть запрокидывая голову, и, не открывая глаз, я послушно подалась вперёд, отвечая на последовавший поцелуй, настолько чувственный, что у меня снова перехватило дыхание. Но Гильгамеш неожиданно оторвался от моих губ и, скользнув языком по мочке моего уха, прошептал:
— Так и не ответила на мой вопрос...
— А ты — на мой, — улыбнулась я, приоткрыв глаза.
Гильгамеш глубоко вздохнул и чуть прищурился, разглядывая меня. Пальцы мягко очертили окружность моего плеча.
— Твоя красота действительно заставляет сердце трепетать... Эанна...
— Томми, — привычно поправила я.
— Томми... — улыбнувшись, он прижался губами к моему плечу. — Но ты пленила меня не только этим. И я во многом ошибался, пытаясь тебя разгадать — до конца это не удалось до сих пор.
— Поэтому решил усыплять всех моих ритуальных возлюбленных? — мурлыкнула я.
— Нет, — поймав мою ладонь, поглаживавшую его грудь, он прижал кончики пальцев к своим губам. — Скорее не мог смириться, что кто-то другой касается твоей кожи, волос... губ... — ещё один поцелуй, стирающий границы между реальностью и фантазией. Но теперь отстранилась я и, с трудом восстановив дыхание, уточнила: