— Мне нужно поговорить с подругой. Не отстанете — щекотать больше не буду!
Но маленькие наглецы только хмыкнули, всем своим видом показывая, что уходить не собираются. А Томми, переведя взгляд на кого-то за мой спиной, вскинула брови.
— Если это — тот, кто я думаю, на кальмара действительно не похож.
Обернувшись, я улыбнулась, когда Ика-Тере, подняв обронённый мною венок, снова водрузил его мне на голову.
— Это — твоя подруга, Хина[2]? — тёмные глаза устремились к Томми, потом опустились на сорванцов, одновременно сморщивших носы, будто от неприятного запаха.
— Да, это — Томми, — кивнула я. — Томми, а это — Ика-Тере, мой супруг.
— Супр... вот как?
Томми вроде бы обрадовалась, но тут же закусила губу, покосилась на место, где мы собирались встретиться, когда божества отвлекутся на луну, и тихо повторила:
— Увидимся, как договорились, хорошо?
И, кивнув Ика-Тере, заскользила прочь — в объятия ожидавшего её божества с бешеными глазами. Сорванцы тоже заспешили за ней, не удостоив взглядом ни меня, ни моего супруга. Но в шум голосов в зале внезапно стих и боги с богинями повернулись к гигантскому зеркалу.
— Начинается, — Ика-Тере взял меня за руку. — Пора и нам. Идём.
И я послушно последовала за ним.
[1] Тангата — самоназвание полинезийцев.
[2] Хина — имя многих богинь в полинезийской мифологии.
Томми
Огромный диск луны невероятного голубого оттенка остановился над отверстием, оставленным спиралью. Ночное светило будто красовалось перед любовавшимися им божествами. По рядам собравшихся пронёсся тихий восторженный шёпот, когда его свет отразился в зеркале, и опоясывающая зал спираль замерцала всеми оттенками голубого, а от отверстия, словно тонкие струйки воды, побежали светящиеся полосы. Достигая пола, они разбегались мириадами огоньков — невероятная фантасмагория света, приведённая в действие обычным зеркалом. Божества бурно выражали восторг — послышались возгласы, вздохи и аханье, глаза небожителей были устремлены вверх... и я осторожно попятилась. Никто из шумерских божеств, включая Мардука не заметил моего «отступления». Шаг, ещё шаг... горячая ладонь скользнула по моему бедру, рука обвилась вокруг талии, губы жарко прижались к шее, и я судорожно выдохнула. Поймав ладонь обнявшего меня Гильгамеша, прошептала:
— Люблю тебя... — и, выскользнув из его объятий, заспешила к месту встречи.
Надо надеяться, Вив уже там, и я смогу... и невольно замедлила шаг. Я... только что призналась в любви... Гильгамешу? Ещё не говорила этих слов ни одному мужчине, а теперь они вырвались так естественно. И всё же прежде, чем закончится эта ночь, я буду вынуждена сказать ему "прощай"... К горлу опять подступили слёзы. Да что со мной творится? Последний раз плакала в детстве, когда случайно раздавила гусеницу, и сестра Джули заявила, что это — убийство, и мне уже не попасть в рай. А в эту ночь, если бы дала себе волю, глаза бы не высыхали... На месте! Почти тут же со стороны приближающегося Сатурна подбежала Вив. Огромная песочно-жёлтая планета с гигантскими кольцами будто гналась за ней.
— Рада, что ты здесь! — я тихо вздохнула. — Сомневалась, что придёшь.
— Почему? — нахмурилась Вив.
— Из-за твоего супруга. Не думала, что всё настолько... — я запнулась на слове «серьёзно». И, судя по тому, какими глазами Вив смотрит на благоверного, чем-то напомнившего мне Дуэйна Джонсона, её брак — не такая подстава, как мой с Мардуком.
— Томми... — она попыталась заглянуть мне в глаза.
И, решив будь что будет, я быстро заговорила: об открытом магией портале и уравновесившем его разломе, о том, что меня собираются отправить в Страну, Откуда Нет Возврата, что Гильгамеш готов помочь мне бежать и прихватит её. Что лучше всего это сделать сейчас на Празднестве, пока мы обе здесь...
— Но как? — не поняла Вивьен. — Вот так пойдём, сядем в звездолёт и...
— Нет, конечно, — нетерпеливо перебила её я. — Всё продумано. Нужно лишь...
От раздавшегося громкого воя в буквальном смысле стыла кровь. Божества замерли, явно ошарашенные не меньше нас. А когда вой смолк, по рядам притихших божеств пронеслось:
— Вёльва! Вещая Вёльва! Слушайте её пророчество!