— Какой маленький рост, оно что, ещё не выросло?
Неужели говорят о Вив?
— О, какое тело! А глаза — синие, как безбрежное небо!
А это... обо мне?
— Видели когда-нибудь такие изящные ручки и ножки?
— Кожа — прозрачна, как финикийская эмаль...
— Господи... — прошептала Вив.
Очень близко к ней тёрся толстенный индус с чёрной завитой бородой. Возле меня — полуголый индеец, покрытый татуировками с ног до головы. Когда я на него глянула, он облизнулся и расплылся в широченной улыбке, обнажившей коричневые заострённые зубы.
— По-моему, меня сейчас стошнит... — пробормотала я.
— Меня тоже! — дрожащим голосом отозвалась Люсиль.
— Мне бы его беззаботнность! — я кивнула на голландца, посылавшего воздушные поцелуи стайке вооружённых девиц, не то амазонок, не то валькирий. — И почему среди этих уродов нет Тора в исполнении Криса Хемсворта? Купи он меня, точно бы не возражала...
Но тут подняла глаза, и забыла и о Торе, и о Крисе Хемсворте... Не отводя взгляда и не мигая, на меня смотрел совершеннейший образчик мужской породы. Широкие плечи, мускулистое тело, очень красивое и в то же время мужественное лицо. Точно ожившая египетская фреска — всё, от прямых угольных волос и удлинённых глаз, в которых я потерялась, до сандалий и золотых браслетов. Пожалуй, останься я наедине с этим персонажем, тоже бы не расстроилась.
От внезапно раздавшегося звона гонга завибрировал воздух. Божества на удивление организованно вернулись на свои места, и торг начался. Проходил он быстро. Одна за другой статуи приподнимали свои "подносы" и начинали их вращать, как грампластинку, чтобы "товар" был хорошо виден всем желающим. К вращающемуся "подносу" подлетал "Сплинтер", и шла бойкая торговля. Кроме золота, за без пяти минут рабов предлагали самые невообразимые вещи: чешуйку убитого Зигфридом дракона, зуб Немейского льва, ребро Имира[1], высушенную голову Лернейской Гидры, дрессированного фейри... Потом статуя кланялась, опускала пустой "поднос" и уходила в землю, а Сплинтер перелетал к следующей. Когда подошла наша очередь, Люсиль была близка к обмороку, а Вив до боли сжала мою руку.
— Томми, если нас купят разные... Господи, да что же это?
— Главное, запомнить, кто, — я механически поглаживала плечо Люсиль. — А потом попытаться подать весточку...
— Для чего? — глухо пробормотал азиат.
— Как тебя зовут? — кивнула ему я. — Я — Томми, это — Вив.
— Б-бенедикт, — выдавил он. — Томми? Необычное имя...
— Кто бы говорил, — нервно хихикнула я. — Так вот, Бенедикт, из любой ситуации есть выход. Главное искать его, а не...
Лёгкий тычок палки в спину заставил меня замолчать. Клон "популярнейшего персонажа китайского фольклора" подтолкнул меня к краю.
— Решили начать с меня? — возмутилась я. — Почему не с него? — кивнула на голландца.
Притомившись от ужимок, он без церемоний уселся на край «подноса» и болтал в воздухе ногами.
— Пятьсот хуарку[2] золота, сотня перьев розовой колпицы и пятьсот певчих птиц!
Первая ставка? Я растерянно повернулась к татуированному индейцу, смотревшему на меня так, будто я уже была его собственностью. Но его тотчас перебил смуглый дородный мóлодец с лицом статуи с острова Пасхи — он предлагал за меня перламутр и чёрный жемчуг. Китаец со скрученными ногтями, свешивавшимися с его пальцев чуть не до земли, предложил шёлк и фарфор, индеец удвоил ставку, добавив к ней перо Кецалькоатля[3]... а мне захотелось последовать примеру голландца — сеть рядом и начать болтать ногами...