опоздали, — услышала я голос подруги. — Но я знаю, как искупить свою вину. Я только обернулась, чтобы ответить ей что-то остроумное, как остановилась, замерев. Все слова застряли в горле, когда я увидела, как открылись обе задние двери такси, и оттуда вышли Марина и… Наташа. Та самая Наташа с новоселья, которая беззастенчиво флиртовала со мной и выпрашивала мой номер телефона. Который, к слову, я «забыла» ей дать. — Привет, — девушки в один голос поздоровались со мной, а я лишь успела заметить, что улыбка Марины была какой-то… вынужденной, что ли. В отличие от ее подруги. Наташа улыбалась во всю ширину своего рта и не сводила с меня своих темных глаз. — Привет, — наконец, выдавила я, сделав вид, что совершенно не шокирована нашей четвертой компаньонкой. — Ну что, идемте? На улице прохладно, а там обещают тепло и искусственное солнце, — пошутила я, покачивая сумкой в руке. Девушки, держась под руки, двинулись вперед, а мы с Женькой стали «замыкающими». — Какого хрена, Федорова? — тут же зашипела я, ткнув подругу в плечо. — Ой, больно, — пискнула Женька. — Слушай, это получилось случайно. Наташа заехала, чтобы забрать какой-то пакет у Марины, я брякнула ей про аквапарк, она сказала, что давно хотела там побывать… Ну, и так получилось, что я ее типа пригласила. Она согласилась. Я не знала, что она согласится, — смотря на меня самыми невинными глазами, оправдывалась Женька. — Конечно, так я тебе и поверила. Учитывая, сколько раз ты угрожала, что найдешь мне кого-нибудь, — проворчала я, продолжая идти вперед вслед за девушками. — Честно, Лер. Я не думала, что она согласится. В итоге мы заехали к ней, она взяла вещи, и мы поехали сюда. Поэтому и опоздали. Ну, слушай, ничего страшного же не произошло. Тебя никто не заставляет с ней что-то… делать. Хотя, к слову, ты ей очень нравишься. Она всю дорогу о тебе расспрашивала, — ухмыляясь, закончила Женька, когда мы почти подошли к большим двойным дверям аквапарка. — Чудесно. Я польщена, — без какой-либо радости в голосе ответила я, пропуская подругу вперед. *** — Ты опять пойдешь это делать в туалет? — смеялась Женька, снимая черную кофту и расстегивая джинсы. — Что делать? — поинтересовалась Наташа, стоя в метре от нас и расположившись на соседней скамейке в раздевалке. — Переодеваться, — пояснила Женька, стоя уже в одном спортивном топе и полуспущенных штанах. — Когда мы в институте ходили в бассейн, Лера постоянно уходила переодеваться в туалет, — продолжала смеяться моя подруга. — Почему? — заинтересованно спросила все еще одетая Марина, поправляя силиконовый оранжевый браслет, который ей, как и нам, дали на ресепшене. — Отстаньте от меня, — проворчала я, снимая кофту и засовывая босые ноги в сланцы. — Лера у нас стесняшка, — продолжала хихикать Женька мне в спину, когда я удалилась с купальником и полотенцем в сторону уборной. Ну, не могу я переодеваться при всех. Не могу. Тем более я не хотела случайно увидеть Марину без верха. Я бы тогда вообще спать перестала, наверное. — Это мило, — хихикнула Наташа, и это было последнее, что я услышала, прежде, чем за мной закрылась дверь туалета. Вчетвером, замотанные в полотенца, мы зашли в общую душевую, чтобы, согласно правилам, ополоснуться, перед тем как идти в саму зону развлечений. Я вышла первая, встретила Женьку, и мы направились в сам аквапарк, решив встретить девушек уже там. Оставив полотенца, мы осмотрелись. А посмотреть было, на что. Множество горок, бассейнов, «лягушатников» с пузырящейся водой, которые были заняты преимущественно детьми и их родителями, а также огромное количество надувных игрушек — жутких фламинго, крокодилов, акул. И, конечно же, там были просто обычные надувные матрасы. В самом верху под стеклянным куполом, в который было видно хмурое осеннее небо, висела огромных размеров инсталляция в виде солнца. Со всех сторон светили лампы, которые отражались на блестящей поверхности и создавали эффект свечения. Это было… впечатляюще. — А тут здорово, — услышали мы голос и обернулись. В тот момент я поняла, что в свои тридцать один я все равно непроглядно глупа, раз решила, что поход в аквапарк с Мариной будет хорошей идеей. О чем я только думала? Теперь, видя ее во всей красе, я поняла, что еще долго не избавлюсь от ее образа, стоящего у меня перед глазами. Она была в черно-желтом раздельном купальнике, который был сшит будто специально для нее. Я видела полную красивую грудь, плоский живот, с продольной полосой, показывающей, что у нее есть хороший пресс, а также бесконечно длинные сильные ноги с крепкими бедрами. Из этого ступора и беззастенчивого разглядывания ее меня вывел негромкий свист Женьки: — Детка, я тебя и голой видела, но в этом купальнике ты просто невероятна, — искренне восхитилась подруга, а я готова была подписаться под каждым ее словом. Она действительно была великолепна. — Я хочу тебя прямо сейчас, — добавила Женька, не спуская с нее глаз. Как всегда, в своем репертуаре. — Спасибо, ты очень мила, — саркастически усмехнулась Марина, — и… полегче, ковбой, тут дети. — Прошу простить мою излишнюю эмоциональность, — Женька чуть поклонилась и перевела взгляд на Наташу. — Натали, и ты прекрасна, не думай, что я не заметила, — Женя улыбнулась самой обворожительной улыбкой, а я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Нет, Наташа тоже выглядела очень неплохо — у нее была стройная фигура, грудь даже чуть больше, чем у Марины, но… Не было в ней чего-то… Недоставало изящества, что ли. Хотя если смотреть трезво, что я была сделать не в состоянии, ввиду своей больной влюбленности, Наташа выглядела не менее эффектно в своем синем узком купальнике. — Благодарю, — улыбнулась девушка в ответ, а сама не отводила взгляда от меня, в котором я явственно прочитала… голод. — Вы, девочки, и сами ничуть не хуже. На самом деле, мы вчетвером были очень даже. Женька была в купальнике с трусами-шортами, который был серого — как ее глаза — цвета. Я в черном. Женькина красота была резкой, даже немного грубой, захватывающей невинные девичьи сердца. Невысокий рост и крепкое телосложение делали ее вид опасным, но… интригующим. Я же была длинной и жилистой. На мне легко можно было изучать анатомию мышц и сухожилий. Даже кубики на животе имелись. На которые, как я заметила с глубочайшим удивлением, смотрела Марина. Не отрываясь. — Спасибо. Ну что, как насчет стаканчика коктейля и во-о-он той горки? — спросила Женя, когда они закончили с Наташей обмен любезностями. — Вы идите к шезлонгам, а мы с Лерой вам что-нибудь возьмем. Да? — Женя посмотрела на меня, ожидая согласия. Я молча кивнула. — Хорошо, — Марина, наконец, перевела взгляд с моего живота, и я заметно расслабилась. Но пожалела, что я на машине. Выпить сейчас я бы не отказалась. — Возьмите что-нибудь вкусное и… сексуальное, — улыбнулась Наташа, глядя на меня, и подмигнула, разворачиваясь и направляясь к шезлонгам. — А мне что-нибудь с грейпфрутом, — улыбнулась Марина и, тоже бросив на меня быстрый взгляд, пошла вслед за подругой. — Грейпфрут и секс… — пробормотала Женя, глядя девушкам вслед. Как и я. *** Мы стояли у бара в ожидании уже второй порции коктейлей, когда Женька легонько пихнула меня в плечо. — Наташа положила на тебя глаз. Точнее, даже оба, — улыбаясь, заявила подруга, оглядываясь на наших дам. — О чем ты говоришь? — я сделала вид, что не понимаю, о чем речь. – Скажи лучше, почему тут продают алкоголь, тут же дети. — Потому что его продают в секции, где детей нет. Отдельно. И тут нет крепких напитков. И не переводи тему. Нет, правда, неужели ты не заметила, как она флиртует с тобой? Отчаянно, я бы сказала. Это было правильное слово. Наташин флирт заметил бы даже мертвый. Она постоянно норовила остаться со мной наедине, ходила на все аттракционы, куда шла я, и даже шезлонг заняла тот, что был по соседству с моим. — Это и пугает, — пробормотала я. — Может, она маньячка какая-нибудь… — Сама ты маньячка, — прыснула со смеху Женька. — Ты просто ей нравишься. Она тебе разве не интересна? Она красивая, умная, да и Маринка говорила, что она хорошая девушка. И зарабатывает неплохо. — А это-то тут при чем? — не поняла я. — Я что, похожа на альфонса? — Нет, я просто помню твою одну молодую пассию, которая тянула из тебя деньги. Ты тогда была очень расстроена. Это было правдой. Одно время я встречалась с девушкой, которая была младше меня на восемь лет, и она постоянно просила у меня денег. А потом я выяснила, что у нее параллельно было еще двое любовников. Один из них снимал ей квартиру, а второй подарил машину. Какое-то время мне было очень гадко от осознания того, что меня просто использовали. И немало сил ушло на то, чтобы удержать Женьку, которая несколько раз собиралась поехать к этой особе и показать ей, где раки зимуют. — Больше, слава Богу, такого не случалось. — Но все равно. Присмотрись к ней. Нет, правда, тебе ведь нужно с кем-то спать, — сказала Женька и, не дожидаясь моей возмущенной тирады в ответ, схватила коктейли и убежала к девушкам. Я вздохнула и направилась вслед за ней. Может, она и права. И Нина все твердит, что мне нужно отвлечься. А Наташа вроде бы неплохая. Есть, конечно, в ней один минус, но тут ничего не поделаешь. Она — не Марина. *** Несмотря на то, что проводили время мы достаточно весело, я частенько замечала, что Марина находится где-то в своих мыслях. Как этого не видела Женька — для меня оставалось загадкой, но я не могла обвинять свою подругу в излишней чувственности. Она редко понимала намеки или принимала во внимание какие-то косвенные обстоятельства, смотря всегда на всю картину в целом — по факту. Если бы Марина прямо сказала, что что-то не так, тогда, вероятно, Женька и задалась бы вопросом, в чем дело. А просто ее задумчивые взгляды и порой растерянные ответы… Она не придавала им значения. Такой был ее склад характера. И такой он был всегда. Она не была зациклена на эмоциях, ни своих, ни чужих. Жуткий прагмат, она никогда не была настолько чувственной, чтобы думать о каких-то намеках, невербальных знаках и прочем. Когда у меня творилось неладное на душе, подруга как могла старалась меня понять и поддержать, но я всегда видела, с каким трудом ей это удается. Женька с Наташей ушли в туалет, а мы с Мариной остались вдвоем. Мы лежали через шезлонг, который заняла Наташа, а рядом с нами в бассейне плескались слишком громкие ребята лет двадцати. Я вытирала полотенцем мокрые волосы, наблюдая за Мариной, которая блуждала взглядом по окружающим нас людям и помешивала соломинкой лед в стакане. — Все нормально? — наконец, не выдержала я, кидая полотенце на спинку деревянного лежбища. — Что? — казалось, Марина была настолько погружена в свои мысли, что даже не расслышала моего вопроса. — У тебя все нормально? — повторила я. — Ты выглядишь… задумчивой. — В самом деле? — она чуть наклонила голову, и я заметила, как ее взгляд прошелся по мне, на секунду задержавшись на груди. — Нет, все в порядке, — Марина тут же отвернулась обратно к бассейну, а я покраснела. Что происходит? — Ну ладно, — пробормотала я, расценивая это, как нежелание говорить. Может, у нее ПМС? — Ты понравилась Наташе, — как бы между делом проговорила Марина, не поворачивая головы. — Да, я думаю, это поняли даже посетители в другом конце аквапарка, — слегка поморщилась я. На самом деле, выпитые коктейли помогли Наташе почувствовать себя более раскованно. Более, чем требовалось. И я порядком уже стала уставать от ее настойчивых попыток обратить на себя мое внимание. — Думаешь? — усмехнулась Марина. — Тебе это не нравится? — Ну, я не хочу обижать твою подругу, но… Это выглядит, как отчаяние. Я люблю более… не знаю, загадочных? — проговорила я, опасаясь, что Марина сейчас скажет мне что-нибудь, чтобы защитить честь своей подруги. Но к моему удивлению, она лишь криво усмехнулась и кивнула. До того момента, как вернулись Женька с Наташей, мы не произнесли больше ни слова. *** Когда мы вышли из аквапарка, уставшие, будто мы не отдыхали, а вкалывали, как проклятые, я любезно согласилась развезти всех по домам. Точнее, Женю с Мариной — к Марине, а Наташу к ней домой. — Наверное, ты закинь нас сначала, — сказала Женя, устраиваясь на заднем сидении моего «Ниссана» рядом с Мариной. Наташа, конечно же, села вперед. — Наташин дом первый по дороге, — как бы между прочим заметила Марина, а я поймала в зеркале заднего вида ее взгляд. Но понять, что там были за эмоции, я не смогла. Марина вообще остаток дня вела себя очень странно — обычно веселая и говорливая, она все больше молчала, списывая все на усталость. — Не страшно, — улыбнулась Наташа, — вы устали и явно хотите остаться побыстрее наедине, — подмигнула она подруге, чем вызвала Женькин смешок. — Я уступаю право доехать первыми вам. — Спасибо, Наташа, ценю твое понимание, — тут же отреагировала Женька. Я молча завела машину и тронулась с места. Когда мы добрались до дома Марины, сухо попрощавшись, девушка вылезла из машины. Женька же гадко мне подмигнула, явно намекая на какие-то непристойности, и тоже вышла из машины. — Ну, куда тебя везти? — спросила я, повернувшись к Наташе и увидев, как пристально она на меня смотрит. Девушка назвала адрес, и я мысленно обматерила Женьку — мне было совсем не по пути, но вот когда мы ехали с аквапарка, это было как раз по дороге. Чертова сводница. Мы добрались до Наташиного дома спустя почти полчаса. Девушка трещала всю дорогу, рассказывая в основном о себе. Это была настоящая реклама. Такая же навязчивая и утомительная. Но я слишком устала, чтобы переводить разговор в другое русло, поэтому лишь кивала и улыбалась. Наконец, я услышала от нее: «Вот, этот подъезд», и это были первые слова из ее уст, которые меня действительно порадовали. — Что ж, было приятно снова с тобой увидеться, — дружелюбно улыбнулась я, думая лишь о том, как я хочу побыстрее оказаться дома, включить какое-нибудь глупое телешоу и ни о чем не думать. — Ты не хочешь зайти на кофе? Или чай? — пустила Наташа старую, как мир, уловку. После того, как она чуть не в трусы ко мне залезла сегодня, сомневаюсь, что дело дошло бы до кофеварки. — Спасибо, но я очень устала. Мне кажется, усну прямо по дороге. Как-нибудь в другой раз, — стараясь выглядеть милой, ответила я и чуть не зевнула для убедительности. — Ловлю тебя на слове, — лукаво улыбнулась девушка. — Хорошего тебе вечера. — Спасибо. Тебе тоже, — кивнула я, уже чуть ли не открывая ей дверь. Наташа стала отстегивать ремень безопасности, но он не поддавался. Странно, он никогда раньше не заедал. — Не вытаскивается, — Наташа посмотрела на меня самыми честными глазами. Я вздохнула и, отстегнувшись сама, повернулась к ней, чтобы помочь ей уже вывалиться из моей машины. Как только я протянула руки к «замку», чтобы отстегнуть девушку, все остальное произошло как-то слишком стремительно. Наташа притянула меня к себе за ворот куртки и буквально впилась в меня поцелуем. Я даже не поняла, что происходит, когда почувствовала ее горячий язык на своих губах. Серьезно? И пяти секунд не прошло, а она уже пытается достать мне до гланд. Я не слишком рьяно ей отвечала, словно находясь в какой-то прострации. Вероятно, это меня и спасло. Через пару минут девушка отстранилась и улыбнулась: — Вот теперь — хорошего вечера, — после чего легко отстегнула ремень и вышла из машины. Я еще минут пять сидела, тупо пялясь на подъездную дверь, которая закрылась за Наташей, и пыталась переварить только что произошедшее. *** Был четверг, когда я направлялась к Марине. Я не видела ни ее, ни Женьку почти полторы недели. Хотя Федорова постоянно мне звонила и заставляла позвать Наташу на свидание. Та, конечно же, разболтала обо всем Марине, а Марина рассказала Женьке. И хоть я и пыталась объяснить подруге, что это было практически насилие, та продолжала глупо хихикать надо мной. Более того, Наташа достала мой телефон, и с ней мы тоже общались довольно часто. Я списывала невозможность увидеться на огромную занятость, в чем, к слову, даже не обманывала — один из бухгалтеров ушел на больничный, поэтому я вкалывала за двоих, а то и троих, лишь надеясь, что осенняя простуда не «зацепит» больше никого из моих подчиненных. И вот, когда я более-менее разобралась с делами, Женька уговорила меня приехать к Марине. Взяла с меня слово разобраться с картиной, из-за которой она чуть не переломала себе ноги, а заодно отметить «очень-очень выгодный контракт». И я, вооруженная перфоратором и небольшим сюрпризом для Марины, поднималась на лифте в ее квартиру. Женька должна была приехать к ней еще полчаса назад, я специально задержалась, чтобы не находиться с Мариной наедине, но когда я уже подъезжала к ее дому, подруга прислала смс, что у нее слишком срочное и слишком неожиданное совещание. Я лишь чертыхнулась, получив это сообщение. Каждый раз, после того, как мы с Мариной были вдвоем, возвращаясь к себе домой, я не могла думать ни о чем, кроме того, что я готова продать кому-нибудь душу, чтобы поменяться с Женькой жизнями. И теперь мне снова придется вечером скулить в подушку, потому что я глубоко и по уши в любви. — Привет, — Марина улыбнулась, запуская меня в квартиру. Выглядела она немного уставшей. — Привет, — я разулась и, прислонив перфоратор к стене, протянула ей коробочку. — Небольшое пополнение в твою коллекцию. Марина вопросительно подняла бровь и стала распаковывать подарок. Это была кружка. С очень оригинальным рисунком кошки. Точнее, ее морды. Он был выполнен прямыми линиями и походил больше на татуировку. Но смотрелось здорово. — Спасибо, она очень красивая. Мне нравится, — она искренне улыбнулась, а ее глаза засветились. Ну вот, день прожит не зря. — Не за что, — улыбнулась я в ответ и подняла перфоратор. — Я его поменяла, так что сегодня мы точно все сделаем. — Это хорошая новость. Проходи в гостиную, а я пока поставлю мою новую кошечку, — она указала рукой направление, которое я и так знала, и пошла в кухню. Я зашла в комнату и поняла, что тут была явная перестановка. По бокам от висящего телевизора стояли стеллажи с книгами, а напротив — небольшой уютный двухместный диван бежевого цвета. Рядом стоял стеклянный кофейный столик, на котором лежал пульт, книга, какие-то журналы и фантики от конфет «Бешеная пчелка». Еще на нем была красивая изящная ваза, в которой стоял букет неизвестных мне цветов. Неужели Федорова все еще таскает Марине цветы? Обычно все ее ухаживания заканчивались в момент, когда девушка оказывалась в ее постели. Хотя с другой стороны, она ни с кем так долго не встречалась, как с Мариной. — Ну как тебе? — я услышала голос Марины у себя за спиной и от неожиданности чуть не подпрыгнула. Как она так тихо ходит, я не понимаю, ведь тут нет ковров. — Знаешь, мне нравится, — честно ответила я. — Очень уютно. — Женька сказала, что скучно, — усмехнулась девушка, сложив руки на груди. – Она ворчала об этом все время, пока двигала мебель. — Ну… — протянула я, — у Федоровой своеобразный вкус. Однажды я ее еле отговорила от покупки стула, окрашенного в цвета радуги. — Правда? — засмеялась Марина. — Честное слово, — кивнула я. — Ну что, где ты хочешь повесить картину? — Думаю, эта будет хорошо смотреться здесь, — Марина подошла к стене и показала примерную высоту, где она хочет видеть работу ее отца. — Окей, — кивнула я и повернулась, чтобы воткнуть вилку в розетку. Когда я снова развернулась к нужной стене, то чуть не столкнулась с Мариной. — Прости, — нервно улыбнулась я, делая шаг назад. — Это ты извини. Знаешь же, как я люблю мешаться под ногами, — Марина выдала смешок, который мне показался тоже нервным. Атмосфера была какая-то напряженная, а я не могла понять, почему. Ведь мы столько уже знаем друг друга, столько раз мы общались наедине, что изменилось сейчас? Я решила об этом не думать и включила перфоратор. Как только я поднесла его к стене, Марина спросила: — Вы встречаетесь с Наташей? Я чуть не продырявила себе руку. Я выключила машинку и посмотрела на Марину. — Что? С чего ты взяла? — Ну, она просто сказала, что вы целовались, — спокойно ответила девушка, разглядывая свой маникюр. — Не мы целовались, а она поцеловала меня, — уточнила я. — Не думаю, что мое мнение тогда кто-то спросил. И нет, мы не встречаемся. Так, общаемся периодически. А что, это… Это проблема? — осторожно поинтересовалась я, все еще стоя с поднятым перфоратором. — Нет, я… Нет, — выдохнула Марина. — Наташа хорошая девушка. И, кажется, ты ей действительно… ну, нравишься. — Ясно, — тихо ответила я, ощущая какую-то горечь в желудке. Нет, а чего я хотела? Чтобы Марина сказала, что не хочет мной «делиться», даже как другом? С какой стати? Чтобы она приревновала? С какой стати в квадрате? Поэтому я снова включила свою мега-дрель, что появлялась здесь почти так же часто, как и я, и принялась за работу. Мы повесили картину, которая невероятно удачно вписалась в интерьер, и даже полюбовались ей пару минут. Потом я повернулась, чтобы смотать шнур и вытащить из розетки перфоратор, и тут мое равновесие меня подвело. Провод огибал мою ногу, обернувшись вокруг, поэтому когда я направилась к стене с розеткой, он натянулся, опутав ногу еще сильнее, а я, запнувшись, полетела вниз. Так как я не успела сообразить, что лучше будет просто приземлиться на задницу, я рефлекторно протянула руку, чтобы уцепиться хоть за что-нибудь и постараться не упасть. Этим «чем-нибудь» на мою неудачу оказался стеллаж с книгами. И, конечно же, он оказался не рассчитан на такие нагрузки, поэтому, когда я оказалась на полу, стеллаж и посыпавшиеся из него книги оказались на мне, больно припечатав меня по лицу и телу в целом. — Господи, Лера! — я слышала взволнованный голос Марины, но не видела ее. На моем лице лежала книга, которая открылась так, будто я, читая, задремала на пляже. – Ты цела?! Я еле вытащила левую руку и убрала с лица книгу, предварительно ее перевернув и взглянув на обложку: — Толстой. Не зря я не любила его в школе, — проворчала я, откидывая книгу подальше. — Ты в порядке? — я слышала явное волнение в голосе девушки, поэтому поспешила ее успокоить. — Да-да, все нормально, — пробормотала я, когда она подняла «отдыхавший» на моих ребрах стеллаж. — За исключением того, что я устроила небольшой беспорядок. — Не говори глупостей, — Марина поскидывала с меня оставшиеся книги и заглянула в глаза. — Ты точно в порядке? Тебя неплохо им накрыло, — девушка наклонилась ко мне и словно попыталась прочесть в моем взгляде, правда ли я цела. — Голову приложило немного, а так все нормально. — Голову? Где? Давай я принесу тебе лед, не вставай, — снова забеспокоилась девушка и соскочила с места. — Марин, да не надо, все нор… — Не вставай! — донеслось уже с кухни, и я вздохнула. Надо было сказать, что все в норме. Она вернулась через пару минут со льдом, замотанным в полотенце. — Где болит? О, черт, тут шишка, — ее глаза испуганно расширились, когда она снова оказалась рядом со мной. — Шишка? — спросила я, хмурясь. — Просто чудесно. — Давай, поверни немного голову, — она сама повернула меня в свою сторону и приложила лед. — Сейчас, скоро пройдет, — она держала полотенце со льдом и смотрела на меня. А я не могла оторвать глаз от нее. Ее горячие пальцы вперемежку с холодом действовали очень… своеобразно. Я старалась дышать ровно и случайно не застонать. — Ты уверена, что больше ничего себе не повредила? — Марина обеспокоенно осмотрела меня с головы до ног. — Ребра? Руки? Ноги? — Все нормально, — прохрипела я и поняла, что голос меня предал. Она нежно провела ладонью по моей щеке, смотря мне в глаза с такой заботой, что если бы я не лежала, а стояла на ногах, то непременно бы оказалась на полу, потому что мои колени ослабели бы под этим взглядом. Я поняла, что это становится действительно опасным, потому что мой разум словно отключался — то ли от падения, то ли от того, что она была рядом, но я начинала соображать все хуже и хуже. Поэтому я кашлянула и начала подниматься, надеясь уйти от этой близости. Но Марина не спешила оставлять роль медсестры, поэтому когда я приподнялась на руках, мы оказались еще ближе, чем были до этого. Я смотрела в ее красивые, сводящие меня с ума глаза, и пыталась вспомнить, как нужно дышать. Кислорода не хватало. Она также пристально смотрела на меня, не двигаясь. А потом я сделала еще одну ошибку. Я опустила взгляд. На ее губы. На губы, которые были так маняще приоткрыты. Сочные, полные, чувственные. Мне оставалось буквально несколько сантиметров до того, чтобы исполнить свою мечту, которую я хранила в себе не один месяц. Я смотрела на ее губы и так хотела ее поцеловать, как не хотела еще никогда и ничего. И в тот момент я поняла, что мое желание настолько велико, что я готова послать все к черту и гореть в аду в котле, который специально предназначен для предателей своих друзей, лишь бы почувствовать ее губы на вкус. Лишь бы узнать, какого это — когда такая девушка целует тебя. Лишь бы вдохнуть ее аромат и запечатлеть на ее чувственных губах хотя бы один поцелуй. Хотя бы один.