Я сделала несколько движений. Непринужденное, легкое движение рукой в сторону, затем встала в третью позицию, повернув ступни наружу и перевела задумчивый взгляд на кончики пальцев поднятой руки.
- Ваша дочь словно лебедь, - послышался за моей спиной голос. Звонкий, бодрый голос принадлежал дизайнеру – миловидной женщине за тридцать, собственно которая и сшила такую красоту.
Пока мама благодарила ее за очередную порцию комплиментов, я перешла в другую позицию. Мне нужно было понять, что каждое движение на льду мне будет даваться с легкостью. И платье не порвется в нужный момент, потому что выглядело все очень утонченно.
Да, платье выглядело дорого. И стоило скорей всего космически. С моим предыдущим не сравнить. Предыдущее – серое из дешёвой ткани с минимум стразов и прочих стекляшек, а я между прочим выиграла в нем Первенство и на региональных соревнованиях завоевала золотую медаль.
- Тебе нравится? – снова раздался мамин голос. Я обернулась. Мама улыбалась. От ее заразительной лучезарной улыбки, хотелось улыбнуться самой. Скорей всего она была счастлива видеть меня такой. В красивом платье, выступающей на чемпионате страны. Она же об этом мечтала. Она столько сил вкладывала в меня. Верила, наставляла, разучивала вместе со мной лутц и с замиранием сердца смотрела, когда я делала прыжок в либелу через Бедуинский. Как же я могу ее огорчить? Конечно не как. Я ее сильно люблю, она единственная кто верил в меня.
Я пожала плечами.
- Нужно с Татьяной Борисовной посоветоваться, - я отошла от зеркала. Платье казалось настолько тонким и хрупким, что я даже боялась его снимать.
- Татьяна Борисовна дала добро, - мама подмигнула мне. – Значит берем! – она гордо воскликнула не дожидаясь моего ответа. И пока я в примерочной пыталась аккуратно снять всю эту красоту, мама обсуждала с дизайнером какие-то мелочи. А потом я услышала сумму… Нет, у того пьяного, спящего на остановочной лавке мужика не было столько денег. Даже при лучшем раскладе в его кошельке была только половина.
Глава 12
Кроме общей физической подготовки, льда у меня была еще хореография. В последнее ее стало слишком много, а это означало, что времени стало еще меньше. Нужно было делать все быстро. Быстро запоминать, перестраиваться к ному графику, к новой программе. Мой хореограф Ирина Ивановна со знаменитой фамилией Слуцкая говорила, что до чемпионата осталось времени мало, а работы много. Поэтому мы работали. Без перерывов, перекусов, выходных и прочего. А еще после отработки тройных у меня заболело бедро и я с трудом садилась на шпагат. Когда моя очередная попытка провалилась Ирина Ивановна поставила свои худые руки в боки и тихо, почти шипящим голосом сказала:
- Миронова, ты что издеваешься? Я вообще не понимаю, как тебя для чемпионата отобрали. Ты же не можешь элементарное запомнить.
И я садилась через боль. Чувствовала, как по щекам непроизвольно потекли слезы, как свело все тело, пока она не сказала стоп. Но в тот момент мне показалось, что я уже не чувствовала ничего. Я просто упиралась руками в прохладный пол, а мои ноги сами по себе расползлись в разные стороны и теперь их невозможно собрать.
Конечно, все последующие дни нагрузка была колоссальная. Мы занимались, занимались, занимались… Я не замечала, как утро сменял вечер, я надевала коньки когда за окном спортшколы было еще светло, а снимала – белый день сменяли густые сумерки.
На счет хореографии Ирина Ивановна постоянно что-то переделывала. Смотрела на меня, как художник смотрел на белый лист, а потом просто набрасывала краски. Тут больше зеленого, а здесь смешаем красный и синий, чтобы вышел пурпурный. Иногда мне казалось, что она сама не понимала, что делать с моими руками и ногами и в какой позиции их лучше подать. Но мы тренировались, тренировались, тренировались… В итоге вторую ночь подряд мне снились мои же руки и почему-то тот самый парень из ЦСКА Арены.