Отрешенный взгляд и холодность. Почему мне ещё больно? Я ведь знала, что так будет, не раз представляя и прокручивая в голове немые беседы. Но все же, почему так больно?! Верно, я все ещё помню их заботливыми, любящими родителями. Сердце ты ведь тоже помнишь и разрываешься от боли и обиды. Всё верно, любовь искреннюю сложнее всего вытравить из сердца. Которое напрочь отказывается думать логически и понимать, что предательство может быть и от самых родных. Сердцу не прикажешь, оно привыкло любить и дорожить, теми кто всегда был с тобой. Ему не объяснишь и не докажешь.
— Здравствуйте папа, мама. Рада вас видеть.
— Здравствуй доченька. Мы ждали тебя раньше.
— Дела, задержалась.
— Дела? Какие дела?! – Повысила голос мама. – Ты даже на панихиду по сестре не явилась, какие у тебя могли быть дела?! Ещё не всё сделала?! – Всё же сорвалась на крик, моя когда-то любящая мать.
— Елизавета, хватит! Прекрати кричать на нашу дочь. Мирославу, этим не вернуть, а вот Яниславу, ты вполне можешь потерять! Ты готова из-за вспышки гнева разорвать все отношения с дочерью, тебе мало двухгодичного расставания?!
— Нет, прости, я была не права. Прости меня дочь, я ни в чём тебя не обвиняю. – Заплакав с подрагивающими от слёз плечами, некогда родная женщина развернулась уходя прочь.
Я её понимала. Она потеряла дочь. Ей больно и невыносимо осознавать, что она жива, а её дитя нет. Единственный доступный для неё способ успокоения, это выплеснуть эмоции на близких людей. Обвинить и сделать крайними. Ведь всегда проще жить, переложив ответственность на плечи других. Проще винить кого-то, но не себя. Хорошо, ещё немного, я позволю ей обвинить во всем меня. Я потерплю, но потом, виновный будет наказан! Я буду той, кто кричит «Голову с плеч!».
— Прости нас дочь, думаю, обеда не будет. Сейчас нам лучше всем остыть, а поесть можно в моем кабинете – усталый взгляд отца, морщинки, залегшие около глаз, седина на висках, всё говорило о крайней усталости.
Папа, он из тех мужчин, кто не сдается и не унывает. Он единственный не боялся и учил стоять до последнего, давать сдачи. Он тот, в ком есть железный стержень. Благодаря ему держится огромная империя и нашу семью знают даже за границей. Знают и уважают! «Попробуй потягаться со Сташевичем, много денег или зубов?» - Шутили папины партнёры, а он продолжал смеяться и учить нас жить правильно. Жить и не бояться.
Вот только я испугалась и сбежала. Испугалась грязи и позора. Кривых взглядов и шепотков за спиной, а так же кучи папарацци. Сжав кулаки смотря на утомленного отца, пообещав самой себе, «я больше не сбегу!». Никогда!
— Располагайся, разговор у нас с тобой дочь будет длинным. Возможно, тебе эта тема будет не приятной, но кроме тебя больше некому. Но начнём по порядку. С самого важного. Я хочу тебе передать часть акций, те, которыми владела Мирослава.
— Отец ты осознаешь, что собираешься сделать? Если ты передашь мне акции Мирославы, я буду вторым по силе держателем. Это угроза для компании, если со мной что-то случится, ты можешь потерять всё!
— А ты не позволяй «чему-то случится». Тем более ты единственная моя наследница и будет нормально представить тебя свету. Я хочу, чтобы эти гиены знали, что Сташевичи не теряют власть, они её наращивают! Как бы эгоистично это не звучало, но смерть твоей сестры не должна ничего изменить. Ты бы в любом случае заняла это место, не сейчас так чуть позже. Мира, она бы не смогла удержать власть.
— А я смогу отец? – смотря прямо в глаза, видя безмерную усталость и упертость, понимала как никто другой, спорить бесполезно. Хотя чего уж спорить идя сюда, я ожидала чего-то подобного. Вот тебе и откуп. Я же этого хотела, так почему сейчас меня охватывает робость? Чертова мямля. Ты же решила идти до конца, так чего сомневаешься! Мысленные оплеухи возымели эффект, отогнали непрошенную робость и сомнения о правильности своих действий.
— А теперь второй малоприятный факт. Дымарский, насколько мне стало известно, нацелился на мою компанию. Развалив, а потом поглотив все мелкие, он решил, что пришло время для рыбешки побольше. Мои аналитики докладывают о каждом скачке на рынке и по сделкам, и во весь голос кричать о будущем обвале. Если мы ничего не сделаем, этот сукин сын может нам подпортить репутацию и связи.
— Это проверенная информация отец, он действительно решил нацелиться на твоё детище?
— Да информация точная. Даже у Дымарского есть крысы на корабле.
— Это хорошо отец, очень хорошо.
— Что ты будешь делать дочь?
— Развлекаться отец, что же ещё, думаю тебе нужно представить меня как официальную наследницу. И сделать это лучше всего на похоронах Миры. Тем самым отец мы убьём двух зайцев сразу. Ты же представишь меня официально высшему обществу?!
— Конечно дочь, мать займётся поминками, а я подготовлю документы.
— Вот и замечательно папа. Мне остаётся только играть.
Что ж Дымарский Богдан, да начнется игра. Захотев слишком много, захотев дотянутся до солнца, забыл об одном, так можно и сгореть. Икар ведь тоже сгорел так и не познав меру и своё стоп!