И как-то само собой наши разговоры теперь от гардероба Яра сводились к любимой лабрадорихе Юры и нелюбви Виля к щеночкам.
А уж как только я неосторожно пообещала Юре уговорить Яра взять щенка, тот и вовсе списал мне все долги.
— Ох, Юра, но я не обещаю… Ты же знаешь Виля, он такой щепетильный к чистоте, шерсти…
— Конечно-конечно, но я ставлю на твою женскую хитрость, дорогая. Стоит только мальчику прилично накосячить, как ты сможешь воспользоваться обстоятельствами и переубедить его. А теперь я покажу тебе фоточки. Вот этот с красной ленточкой уже занят. Смотри с синей и желтой.
Пока щенки росли, а я еженедельно успешно проходила очередной отчетный концерт, успешно избегая Яра, жизнь вокруг нас кипела и бурлила.
В гостинице всеми сплетнями из клуба со мной делилась Леська:
— Он специально для меня выставил сцену в центре зала, обрамленную золотыми прутьями, как клетка. И теперь я танцую в образе…
— Райской птички?
— Райской, да, — усмехнулась Леся. — В образе Ангела. Причем они вместе с Адаряном приводят инвесторов и их друзей и ржут, что судьба ангела еще не решена, станет ли он падшим. Представляешь?
— А ты?
— Я в лоб спросила Виля, что происходит? А он сказал, что клетка — это единственный способ держать меня подальше от Алика.
Я закатила глаза, ох уж этот рыцарь в белом плаще, всех спасает, всем помогает!
— И что, получается?
Леська пожала плечами:
— Знаешь, Алик больше не лезет ко мне. После той задержки вообще не трогает, только скалится, когда видит меня, но даже не пытается затащить в подсобку, чтобы присунуть… Не знаю, что у них за дела, только Яра вроде как поднимает мне акции, демонстрируя богатым клиентам и не давая дотронуться. Я за вечер собираю до двадцати зрителей! У меня офигенные чаевые.
— Круто, — протянула я и задумалась, почему меня Яра не сажает в клетку? Вроде бы мне тоже полезно поднять рейтинг.
Этот вопрос я задала Юре, с которым тоже периодически обменивалась сплетнями.
— Вот объясни, почему он Леську раскручивает, а меня прячет?
— Хм… Насколько я знаю, принцессу он планировал поставить на место примы.
— А меня? Он мне сказал, что я займу место Снежной на бурлеск-шоу!
— Да? А я слышал, что пока ты не отработаешь у щедрого инвестора, в шоу тебя не пустят.
— Кто не пустит?
— Хозяин, кто же еще.
— Крап? Он же сам видел, как я танцую у шеста! Сам сказал, что на мне можно заработать больше, чем даст жирный Георгий!
Юра изогнул брови:
— Ого, я чего-то не знаю? Ну-ка, садись и расскажи.
И после истории о той бурной ночи, Юра пообещал узнать подробности у Яра.
— Вот только не говори ему, что это для меня.
— Узбагойся, что я, сосунок какой, не смогу обвести Виля вокруг пальца?!
Но не смог.
Вечером меня дернули в кабинет психолога, и я в крайнем изумлении спустилась вниз, заметила спину Жени, покидающей холл, и осторожно постучала в дверь Натальи Анатольевны.
В кабинете было темно, психолог не отзывалась. Пожав плечами, уже развернулась, чтоб уйти, как сильные руки перехватили за талию, зажали рот, прервав испуганный вопль, и втянули в темную комнату.
— Тс-с-с…
Оказавшись зажатой между дверью и телом Яра, я потеряла рассудок. Сейчас как угодно можно было оправдывать себя. Например, во мне бурлил адреналин, и я от страха плевала на свои принципы. Или что в темноте, конечно, я не узнала Виля, но именно сейчас дико захотелось целоваться. Или это он набросился на меня как голодный зверь, а я растерялась от напора.
Но в любом случае, я не сопротивлялась и таяла от его поцелуев и ласк, всхлипывала и сама теснее прижималась к его губам, целовала в скулы, шею и нетерпеливо теребила свитер, запуская руки под него и касаясь подрагивающих мышц.
Мы не произнесли ни слова, мне было не до них, и у Виля губы постоянно были заняты мной… Ноги не держали совершенно, и когда я почти сползла по двери на пол, Яра подхватил на руки и посадил на стол, ни на минуту не отрываясь от моего рта. Ласкал языком и покусывал, прерывисто вдыхая воздух, как утопающий.
— Лиз-за, — его полустон-полушипение дёрнуло меня по нервам, и я обхватила его талию ногами.
— Молчи, только молчи, — шептала я, быстро избавляя его от свитера и футболки.
Он стащил с меня пижамные штаны и расстегнул свой ремень на джинсах.
Я точно могла остановить его. И остановиться сама. Но не хотела. Черт… Я не понимаю его. Не понимаю, почему он. Не знаю, зачем он. Но люблю его. А с остальным разбираться буду позже.