Всё произошло быстро. От того, что он не мог сдерживаться, от того что я просила не останавливаться, от того что он был немного груб и при этом стонал, как израненный зверь, а я только крепче сжимала его ногами и гладила руки, цепляющиеся за талию.
Он протяжно зашипел, выпуская воздух сквозь зубы, и склонился надо мной, положив голову на грудь.
— Поехали ко мне?
Я покачала головой. Только сейчас понимая, что опять натворила глупость. Хотя то, как внутри все пело, скинув напряжение, то, как Яра стоял между моих бедер, прижимал меня к обнаженной в испарине груди и гладил по голове, целуя в макушку, было так сладко, так щемящее нежно!
— Ты зачем приехал? — я шептала, боясь нарушить это хрупкое равновесие, боясь, что как только он уберет руки и отойдет от меня, снова станет холодным расчетливым сутенером. А сейчас, прижимаясь к его груди и слушая бешено стучащее сердце, я могла обманываться сколько угодно и про любовь и про будущее.
— Мне Юра сказал, ты хотела поговорить, — Яра тоже ответил шепотом, видимо понимая шаткое положение нашего перемирия.
— Юра — язык для шпиона! Что ты ему пообещал? Взять щенка?
— Что? — тихо засмеялся Виль, приподнимая моё лицо за подбородок и заглядывая в глаза. — Я не настолько люблю своего стилиста, чтобы терпеть в доме псину!
— Тогда почему он так легко меня сдал? Мы же почти стали друзьями.
— Наверное, потому, что со мной он дружит намного дольше.
Мы опять помолчали в темноте, не разжимая рук, но вот Яра завозился, освободил руки и поправил джинсы, затягивая ремень. Я обреченно вздохнула, огладываясь в поисках пижамы и трусиков.
— Лиза?
Я подняла глаза на Яра, и снова прикрыла их, принимая поцелуй, теперь нежный и неторопливый.
— Одевайся и давай просто поговорим. Без обвинений. Хорошо?
Я кивнула и натянула штаны, поданные с пола Вилем.
— Я не хочу пускать тебя клуб по двум причинам. Первая в том, что, даже посадив тебя в клетку, я не смогу постоянно охранять тебя, не могу быть уверен в безопасности.
— А мне что-то грозит?
Виль невесело усмехнулся.
— Да, причем с самых неожиданных сторон. Помимо покровителя, Георгия — помнишь такого? — я кивнула. — У меня неопределенная ситуация с примой. Лера мечется между шоу и личными планами. А еще Крап. Он одно время был настроен убрать Леру со сцены, теперь наоборот орёт, что никто не сможет заменить её и привлечь новых клиентов. А пока место примы занято — я не могу гарантировать тебе защиту от клиентов.
Я кивнула, понимая, что вряд ли Крап прислушается к Яра, если Георгий будет трясти деньгами у него перед носом.
— А Леся? За ее безопасность ты не боишься?
Вот тут Яра тихо засмеялся.
— У её ног каждую ночь сидит цербер, вряд ли кто посмеет покуситься на нашего Ангела.
— Это кто? — переспросила я, представляя золотую клетку, в которой танцует Леська, а стережет клетку трехголовый лабрадор с разными ленточками на шеях: желтой, синей и красной.
— Адарян.
— Что?!
— Очень забавная ситуация получилась… Я отобрал у него любимую косточку, так теперь он как собака на сене — сам схватить не может, но и другим не дает. Мне кажется, пока эта ситуация сохраняется, Леся может отлично устроиться. Или заработает достаточно, чтобы расторгнуть контракт…
Сейчас мы сидели на небольшом диванчике, и я закинула ноги на его. Виль гладил мои бедра, колени, икры и объяснял.
— Ну, а вторая причина в том, что тебе нужно высыпаться, чтобы выступать в шоу.
— А Лесе не нужно?
— Пока есть ты — я никого другого на роль примы не рассматриваю…
Не знаю, почему я дала слабину, но после того ночного разговора в кабинете психолога, наши отношения с Яра изменились, потеплели что ли. Мы все также учтиво «не общались» на съемках, но при этом иногда перехватывали улыбки друг друга и украдкой перемигивались. На заказах Яра вел себя очень корректно и предупредительно, но иногда задерживал меня в кроссовере, когда отпускал остальных в гостиницу, и бесконечно долго целовал, гладил и доводил до исступления. Всё заканчивалось на заднем сидении машины, которую я нещадно раскачивала, наплевав на видеокамеры и нервно курящего у входа в здание охранника.
До конца шоу оставался месяц, в столице заметно похолодало, и мама выслала мне по почте вещи. Яра не отменивший запрет за выход из гостиницы сам съездил со мной за теплыми вещами, посмеялся над моим трехлетним пуховиком и отвез за покупками, выбрав к зимнему пальто еще высокие сапожки и пушистую шапку.