— Нет, нет, нет, — шептала она, вцепившись пальцами в руль. — Больше не надо. Я не хочу знать.
Это не ее вина. Не может быть ее вина. Они сказали, что она не виновата. Снова и снова Мэгги пыталась убедить себя, что они были правы. Что с того, что она вспомнила? Это ничего не могло изменить.
Нет, могло.
Мэгги взглянула в зеркало заднего вида, резко повернула руль влево и развернула машину назад. Ей все равно. Она должна увидеть Кэролайн. Если кто-нибудь мог ее понять, то только Кэролайн. Возможно, если она расскажет обо всем, воспоминания потеряют свою силу.
Она не сознавала раньше, как глубоко десятилетний ребенок может ощущать ужас. Или как много подробностей может вместить доля секунды. Она чувствовала запах свежескошенной травы. Помнила, как выглядел фасад дома ночью. Цвели гортензии. Днем они были похожи на большие голубые шары из оберточной бумаги. В ту ночь они казались просто серыми в потоке лунного света.
Мэгги сильно нажала ногой на педаль. Потом увеличила громкость радио и настроила его на волну старых песен. Она знает слова старых песен и сможет подпевать. А если сможет подпевать, то сможет сконцентрироваться на чем-то другом и не думать о той ночи.
Она пела всю дорогу до салона красоты Кэролайн.
Площадка для парковки была полна машин, а дежурная была новенькой. Когда Мэгги улыбнулась и проехала, не останавливаясь, в дальний конец, девушка вскочила.
— О, нет! Нельзя…
Ее прервало полное ужаса восклицание Кэролайн:
— Боже правый!
В одной руке она держала флакон, в другой — маленькую мисочку для смешивания красок. В противном случае она бы, наверное, в отчаянии прижала ладони к своему тщательно накрашенному лицу.
— Мэгги Сент-Джон, ты выглядишь так, что даже кошка тобой бы побрезговала! Очевидно, положение катастрофическое, но ты не волнуйся. Как-нибудь сделаем. Лучше начать с паровой ванночки для лица. У тебя совершенно серое лицо, дорогая, то есть абсолютно серого цвета!
— Я начала вспоминать, — произнесла Мэгги без предисловий, когда Кэролайн замолчала. Она не знала, как еще это выразить. — Ту ночь, когда погибла Сара. Пожар. Я что-то вспомнила. Начинаю вспоминать.
Договорив, Мэгги осознала, что в салоне тихо, как в больничном морге. Обмен сплетнями прекратился в тот момент, когда клиенты и служащие обернулись, чтобы посмотреть на то, что Кэролайн назвала катастрофическим положением. Пока Мэгги выкладывала свою тайну, все они ловили каждое ее слово. Воспитание не позволило ахнуть присутствующим дамам, когда она бросила бомбу, упомянув о гибели и пожаре, но все теперь сидели с открытыми ртами.
Здорово! Мэгги сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Во что еще она сегодня вляпается?
Мэгги поправила ремешок сумочки и стала ждать, когда заговорит Кэролайн. Именно для этого и существуют добрые друзья. Они прерывают неловкое молчание и зажигают трехсотсвечовую лампочку под названием «перспектива» над вашей проблемой. Кэролайн Поуг в этом деле не было равных. Она на семь лет старше, и за все годы, что Мэгги ее знала, ни разу не паниковала по какому-либо поводу.
— Бет Энн! — позвала Кэролайн. — Я начала смешивать краску для миссис Пирс. Будь другом, закончи за меня. Ей необходимо подержать краску подольше, так что не торопись. — Конечно. — Миниатюрная женщина с торчащими от геля волосами подошла к ним.
Кэролайн вручила ей бутылочку и миску, не взглянув на Бет Энн и даже не улыбнувшись миссис Пирс.
— Я буду у себя в кабинете. — Она приглашающим жестом склонила голову к плечу.
— Господи, Кэролайн, — тихо сказала ей Мэгги, следуя за выкрашенной хной рыжеволосой подругой в глубину салона. — Я не этого ожидала. Ты должна была рассмеяться, а не отменять свои дела. Ты должна была непонимающе посмотреть на меня и спросить: «И почему такой шум?»
Дверь за ними закрылась со щелчком. Кэролайн обняла ее с кажущейся небрежностью, но крепко. Потом подтолкнула к стулу.
— Там у некоторых слишком чуткие уши и длинные носы, которые они любят совать в чужие дела. Если бы я ответила тебе хоть слово, ты бы продолжала выплескивать все, что у тебя на душе. Ты прямо как насос, всегда готова забить фонтаном. Так-то лучше. А теперь расскажи мне, детка. Почему такой шум?
— Разве ты не слышала, что я сказала? — Мэгги повысила голос больше, чем намеревалась. В желудке начались неприятные спазмы. Внезапно она потеряла уверенность в том, что ей хочется кому-то рассказывать о том, что с ней происходит, но было уже слишком поздно прятать голову в песок. — Я начинаю вспоминать.
В первый раз на лице Кэролайн отразились какие-то чувства. Ее карие глаза стали печальными, она развязала свой рабочий передник и сняла через голову.