— Что ты сказал, — пожимает плечами, а я снова к девке поворачиваюсь и по глазам всё вижу.
— Ты идиот? — спрашиваю, отпустив блондинку, и делаю шаг к нему.
— Что? Ты хотел, чтобы она успокоилась, — возмущается мужик.
— Ты врач, твою мать! — рявкаю на весь кабинет. — Укол, таблетки, что у вас ещё должно там быть…
— Так я думал тебе надо… — договорить не даю, бью в челюсть, и он сваливается на пол с глухим стоном.
— Мне, — удар. — Надо, — ещё один. — Чтобы ей больно не было, — ещё, ещё и ещё. — Урод! Она же не торчок, какой-то, — ору во весь голос, продолжая выбивать ему зубы.
— Прекрати, — раздаётся едва слышно за спиной. — Пожалуйста, — тонкий голос такой тихий, что я только сильнее из себя выхожу.
— Мудак конченый! Какой из тебя врач, мать твою?! — разбиваю себе кулаки о его рожу.
— Дав! — кричит кто-то, перехватывает, назад тянет. — Дава, чёрт возьми! — отталкивает со всей силы к стене. — Ты что творишь? — рявкает на меня Макс.
— Ничего, — глухо бросаю. — Уберите, — говорю в сторону распахнутой двери, и через секунду двое охранников уносят окровавленное тело.
— Это кто? — друг кивает на девчонку.
— Никто, — сухо отвечаю, повернувшись к ней и заметив, как она бесшумно рыдает.
Сука!
Подхожу к столу, пишу на бумажке название препарата и выхожу из кабинета, чтобы вручить одному из своих людей.
— В нашу аптеку езжай, и срочно, — коротко приказываю и возвращаюсь в помещение.
— Дав? — не унимается друг.
Не отвечаю, подхожу к незаметной двери, ведущей в небольшую ванную комнату и отмываю руки от крови. Костяшки в мясо, но мне не привыкать, заживут.
— Хватит реветь, — обращаюсь к девчонке. — Всё сделал? — вопрос уже к Максу.
— Сделал, — кивает, продолжая прожигать меня взглядом. — Кто это, Дава? И какого хрена ты накинулся на Хаоса?
— Он облажался, — ровным тоном отвечаю, расхаживая по кабинету. — Накачал её, — смотрю на Хрустальную, и сердце удар пропускает, совсем херово выглядит.
— И что с того? — не понимает друг.
— Отвали, а, — отмахиваюсь и подхожу к кулеру, чтобы налить в стакан воды.
— Ты приводишь какую-то шалаву, калечишь нашего врача, а я должен отвалить? — возмущённо спрашивает.
— Она не шалава, — единственное, что говорю, усаживаясь на диван и заставляя девчонку пить.
По крайней мере, в собранных о ней фактах она не была замечена в шлюшном образе жизни. А если и трахается направо и налево, то делает это очень скрытно. Шуры-муры с кем-то там водила, мудаки какие-то рядом крутятся, но больше никаких деталей нет.
Вдруг слышу скрип зубов, и не сразу понимаю, что это моя челюсть сжалась от мыслей, что кто-то её трогал.
Глава 4. Он чудовище
Господи, кто этот Грозный такой, и на что он ещё способен?
Аля
Сижу, или лежу, не могу понять, тело будто желе, голова такая лёгкая, что я едва нахожу силы держать её прямо. Не чувствую ни рук, ни ног, только прикосновения мужских ладоней. Он сжимает мои щёки так, чтобы я рот открыла и вливает в него воду. Лучше не становится, но сухость в горле исчезает.
Разум затуманен, толком не понимаю, что произошло, что вколол мне этот мужчина, и почему Грозный его избил. Всхлипываю едва слышно, вспоминая ужасную картинку перед глазами. Он с таким зверством снова и снова припечатывал кулак в лицо этому мужчине, наверняка убил. От этой мысли по щекам опять слёзы стекают.
Видела и раньше, как парни дерутся, но не так жестоко. Это было просто ужасно, а я не могла ничего сделать. Даже сдвинуться с места не вышло, всё, на что меня хватило — умолять прекратить. Но голос звучал так тихо, что вряд ли он слышал меня. Выдохнула с облегчением, когда в кабинет ворвался парень и оттащил это чудовище от бедного мужчины.
Его вынесли отсюда, как мешок с костями, никаких признаков жизни не заметила. Господи, кто этот Грозный такой, и на что он ещё способен? Глупый вопрос, я только что стала свидетелем самого жуткого зрелища.
— Дава, это уже звездец какой-то, — доносится до меня голос незнакомого парня. — Хаос был с нами столько лет, а ты его отправил…
— Жить будет, — обрывает друга таким ледяным тоном, что у самой по спине холод пробегает.
— Объясни, какого чёрта? Кто она такая? — парень делает шаг к нам, и я невольно вжимаюсь в спинку дивана, насколько мне силы позволяют.
— Не шугай её, и так пуганая, — рявкает Грозный. — Иди делом займись, — добавляет, продолжая наблюдать за мной.