Макар не позволяет мне опуститься до истерики. Усаживает рядом с собой на жесткое металлическое кресло и обнимает за плечи. Притягивает ближе к себе. Я послушно опираюсь о его грудь.
— Она справится, — говорит он мне в волосы. — Таисия Викторовна крепкая женщина. Тебе ли не знать?
Я молча киваю. Не могу похвастаться такой же уверенностью. Любимые люди уходят. И порой неожиданно.
И если бы я была сейчас здесь одна, то лезла бы на стену, не в силах справиться с тревогой.
Разговор не клеится. И мы просто ждем так долго — долго, пока к нам наконец не подходит врач, и не сообщает, что операция прошла успешно. Да, все пошло не совсем по плану. Но удалось вырезать все, что было необходимо. Еще понадобится совсем небольшой поддерживающий курс химиотерапии. И главное — прогноз умеренно оптимистичный.
Что бы это еще значило?
Нам приходится уехать. В реанимацию посетителей не пускают. Зато на следующий день, когда мы возвращаемся, бабушка уже приходит в себя.
Я так рада, что не могу остановить глупые слезы, текущие по щекам против моей воли.
Бабушка еще очень слаба и даже головы с подушки не может поднять.
Мы сидим у нее, болтая о какой-то неважной чепухе, просто чтобы не молчать. Хочется подольше насладиться этой легкостью. Ощущением, что камень упал с души. Самая рискованная часть лечения позади.
— Хочу попросить вас об услуге, — говорит бабушка.
Мы с готовностью подвигаемся ближе. Попроси она сейчас хоть луну с неба — постараемся достать.
— Мне нужен Николай Угодник, — с каким-то придыханием объявляет бабушка.
— Э-э-э, — растерянно тянет Макар.
— Ба, — осторожно начинаю я, — операция прошла успешно. Надеюсь, с Николаем Угодником ты встретишься не скоро.
Бабушка машет на нас рукой.
— Да нет, вы не поняли, — говорит она. — У меня есть икона любимая с Николаем Угодником. Она небольшая совсем, и я ее часто с собой носила прямо в сумке.
Макар рядом со мной очень старается не закатить глаза.
— Так вот, — продолжает бабушка. — Эту икону я потеряла много лет назад. Вот исчезла и все! Как сквозь землю провалилась. Думала, отвернулся от меня чудотворец. А сейчас, представляете, приснился мне. Стоит такой грозный и говорит «зачем ты меня в коробку с этими стекляшками засунула?». Ну я и поняла сразу, что он в коробке с елочными шарами на антресолях.
— Мы ведь много лет елку не ставили… — шепчу я, прикрывая рот ладонью.
Прекрасно помню, как бабушка всю квартиру перерыла в поисках своей иконы. Всю мебель от стен отодвигали тогда в надежде найти пропажу.
— То-то и оно! — говорит бабушка. — Уж не знаю, как я его туда сунула, но помяните мое слово — там он, голубчик мой!
Конечно, — соглашается Макар, — мы с Ясей сегодня же съездим и проверим.
Попращавшись с бабушкой, решаем не откладывать дальнюю дорогу.
Так что Макар ведет нас на обед в ресторан, после которого мы сразу должны поехать в нашу старую квартиру.
Очень уютное место. И совсем не современное. Старая, но явно дорогая мебель создает какую-то особую атмосферу. С того места, где сели мы, виден большой концертный рояль в центре зала.
— Не знаю, почему ты мне не веришь, но я люблю слушать живую музыку, — говорит Макар, сообщив официанту наш заказ. — Это ресторан моего друга. И здесь по пятницам и субботам играют отличные пианисты.
Я закатываю глаза.
А к инструменту подходит мужчина в джинсах и толстовке. Присаживается. Открывает крышку.
Я завороженно смотрю, как над клавишами взлетают его гибкие пальцы. На секунду замирают в воздухе, а потом раз, и обрушиваются вниз, рождая поток музыки. Умело и легко создавая волшебство.
— Привет, Макар, — меня вырывает из момента солидный мужчина лет сорока, подошедший к нашему столику.
— Яся, знакомься, — говорит Макар, пожимая протянутую ему руку. — Это Марк Тихонов — владелец этого шикарного ресторана.
— У вас тут просто волшебно, — искренне говорю я, тоже пожимая протянутую мне руку Марка.
Макар приглашает друга присоединиться к нам, и тот присаживается за столик.
— Надеюсь, вы не против, — Марк кивает на рояль, — если Сергей немного при вас порепетирует.
— Я только за, — говорит Макар, с аппетитом уничтожая свой стейк. — А насчет Яси не знаю. У нее какие-то проблемы с музыкой.
Марк переводит на меня удивленный взгляд, а я чувствую, что краснею.
Пинаю ногой под столом Макара.
— Попросить Сергея прекратить? — любезно спрашивает хозяин заведения.
— Нет, что Вы, — я трясу головой. — Ни в коем случае. Игра вашего пианиста на высоте. Дух захватывает.