– Так не честно, – бурчу себе под нос.
Он знает обо мне всё и пользуется этим, а я… выходит, в самом деле слабая и безотказная. Чуть не плачу от удовольствия и вкуса поражения, когда отправляю в рот первую ложечку.
– Откуда у тебя такая любовь к автомобилям? – заводит разговор Кузнецов спустя пару минут.
– Не знаю, я с детства выбирала машинки вместо кукол, а когда подросла, мама оставляла меня с дядей, а он работает в автосервисе. Крутилась возле него, спрашивала обо всём, и с годами страсть только усилилась, – отвечаю, даже не задумываясь о том, что не стоит этому человеку вообще что-то о себе рассказывать, но я так увлечена десертом, что мозги превратились в мусс. – А у вас откуда?
– Я много лет назад… купил авторынок и с годами превратил его в несколько десятков автосалонов, скучно и банально, – пожимает плечами и смотрит с улыбкой на то, как я прикрываю глаза каждый раз, когда отправляю ложку с воздушным муссом в рот.
– То, что у вас в гараже, не похоже на просто «продаю машины», – проговариваю, в который раз за сегодня забыв, кто он такой.
– Ты права, – усмехается, будто я его раскусила, – увлёкся со временем. Однажды предложили купить автомобиль пятидесятого года, и понеслось. Плюс к этому у меня есть конкурент в Европе, и мне нравится утирать ему нос, уводя у него новую покупку…
– То есть меряетесь… игрушками, – заменяю слово член, чтобы не выглядеть глупо.
– Как и все мужики, – к моему удивлению, Кузнецов не злится, а только улыбается. – Стало принципиально в какой-то момент, – добавляет, и мне даже не верится, что он всё это говорит мне.
– Удивительно, – срывается с губ.
– Что именно? – интересуется, вопросительно выгнув бровь.
– Что вы всё это рассказываете мне, со всеми девушками откровенничаете? – прищуриваюсь и с сожалением осознаю, что меня ревность всё же колет.
– В основном в голове у девушек только нить, которая уши придерживает, – отвечает, заставив смеяться в голос. – Рад, что повеселил тебя, – улыбается как-то по-настоящему.
Замираю, осматривая его лицо с красивыми ровными чертами и короткой щетиной, которая делает его очень мужественным, густые брови подчёркивающие цвет его глаз, губы кажущиеся такими чувствительными, что хочется попробовать их на вкус.
– Нравится? – говорят эти самые губы, а я начинаю гореть от стыда, что меня поймали с поличным.
В который раз за этот вечер Кузнецов ставит меня в тупик. В который раз я, оплошав, выставляю себя дурой, одной из тех девиц, которых он домой к себе тащит. Нет, я не позволю! Самой себе не позволю быть тряпкой.
– Да, очень вкусный торт, – отвечаю и замечаю, как он тихо смеётся.
– И не сомневался, его готовил лучший кондитер Питера, – говорит, чем удивляет меня.
Ведь ясно было обоим, что дело не в торте, а в моих разглядываниях. Однако, он не стал акцентировать внимание или глумиться над этим. В общем, совсем меня запутал своей тактичностью.
– Заморочились, – усмехаюсь, делая глоток шампанского и чувствуя, как алкоголь разливается теплом по венам.
Так, а какой это по счёту бокал уже? И когда я успела так… нагреться?
– Нужно ведь было тебя как-то впечатлить, – пожимает плечами, а сам к своему десерту даже не притрагивается, больше следит за тем, чтобы бокал мой не опустел.
– Человеческие методы не пробовали? – смотрю на него, слегка наклонив голову набок.
– Скучно, – коротко отвечает. – Охота куда интереснее, – добавляет, напоминая, кто передо мной стоит.
– Ну точно, у богатых свои причуды, – усмехаюсь, но со вкусом горечи. – Пожалуй, мне пора, – произношу и встаю на ноги.
То ли резко встала, то ли шампанское ждало своего момента, чтобы ударить в голову, но, поднявшись, я, пошатываюсь, а перед глазами чёрные круги появляются.
– Всё в порядке? – с улыбкой спрашивает Кузнецов, оставаясь сидеть на своём месте, будто ждёт, когда я упаду, и, наверное, прямо в его руки.
– Всё отлично, – вру и не двигаюсь, чтобы отпустило.
Что-то я увлеклась разговором и забыла, что в бокале алкоголь, а не сок. Молодец, Юля, напиться на первом свидании, верх глупости. Так, стоп, какое ещё свидание? Ничего подобного, это просто импровизированный ужин. Для меня у Кузнецова всё по строгому плану, сам ведь признался.
– Тогда позволь проводить тебя до дома, – с этими словами он встаёт, бросив тканевую салфетку на стол.