— Предлагаете работать на вас, доктор? — смотрит на меня через плечо с хитрой улыбкой.
— А что мне остаётся?! Отпустить тебя бог знает куда, мне совесть не позволяет. А так, лишние руки нам всегда нужны, — отвечаю я, осматривая территорию.
— Я даже не знаю, что я умею, — слегка поворачивается ко мне.
— Ну, успокоить буйных пациентов и выкатить коляску на улицу, думаю, тебе под силу, — неожиданно для самой себя я ему подмигиваю и тут же ёрзаю на скамейке. — В общем, ты подумай, жить можешь у меня. Дом большой, место есть, — с этими словами встаю на ноги и возвращаюсь в здание.
Надя, что это ещё за игры? Опять не выспалась?
Работа и ещё раз работа, а то, чем больше времени с этим парнем провожу, тем больше не узнаю себя. Никогда не проявляла повышенного интереса к пациентам, не говоря уже о мужском поле. Возможно, всё это из-за обыденности, из-за того, что я правда много работаю в последнее время, и всё моё общение происходит с персоналом и пациентами. Я и не помню, когда в последний раз ходила в бар, чтобы пропустить по бокалу со своей подругой. Мне всегда надо быть в адекватном состоянии на случай ухудшения здоровья кого-то из пациентов. Про отпуск и вовсе молчу, уже и не вспомню значения этого слова.
Погрузившись в медицинские карты новоприбывших, я и не заметила, что за окном уже смеркается. Оторвалась от работы, только когда в мой кабинет постучали и, не дожидаясь ответа, переступили порог.
— Петровна, можно? — обращается ко мне Давид.
— Проходи, — устало говорю и жестом приглашаю его присесть.
— Я подумал, выбора-то у меня особо нет, а так смогу хоть отблагодарить тебя за спасение моей жизни, — выпаливает он, словно несколько раз повторял про себя, прежде чем прийти.
— Что значит отблагодарить? — прищуриваюсь я. — Все, кто здесь работает, получают зарплату.
— Нет, я так не согласен. Ты вылечила меня бесплатно, предлагаешь жить у себя, даёшь работу, чтобы я не валялся без дела. О каких деньгах идёт речь? Нет, только волонтёрство… о, видишь, какие слова я знаю, — обрадовался, как ребёнок.
— Это, как ты сказал, заводские настройки, — смеюсь я. — Так, ты у нас парень упёртый, спорить сейчас с тобой не буду, но мы вернёмся к вопросу о твоей зарплате.
— Ну, посмотрим, — усмехается он, уверенный, что меня можно убедить.
— Предлагаю сегодня поехать со мной, покажу дом, познакомишься с отцом и другими жителями моего дома, — говорю я и встаю из-за рабочего стола.
— Никто не будет против? — смущённо интересуется он.
— Конечно, нет, не переживай, — накрываю его плечо. — Пошли.
Давид замялся, о чем-то задумавшись, и не спешил двинуться с места.
— Что такое? Тебе плохо? — подхожу к нему и принимаюсь осматривать его лицо, проверять зрачки, щупать пульс.
— Доктор, вы слишком взвинчены, — усмехается парень и накрывает моё запястье. — Я в порядке, просто задумался.
— Кхм, прости, инстинкты, — отворачиваюсь, вырывая свою руку из его хватки.
— Я так и подумал, — хмыкает мне в спину.
Я снимаю с себя халат и, повесив его на вешалку, выхожу из кабинета. Давид уже стоит в коридоре, сунув руки в карманы больничной пижамы.
— Тебе есть, что взять из палаты? — спрашиваю, не подумав.
— Вы шутница, Доктор, — горько усмехается парень и мне становится не по себе.
— Не подумала, — приподнимаю уголки губ. — Все решаемо, не волнуйся, — мягко говорю, но вижу, как его это раздражает.
До машины мы доходим в тишине, и только проехав полпути, я открываю рот, видя, как Давид дёргает ногой и судорожно ёрзает на сидении.
— Не думай, что ты один такой. В жизни разные случаи бывают, например, пару лет назад я нашла полуживого мужчину на берегу реки. Так же, как и тебя, привезла его домой и поставила на ноги, в прямом смысле этого слова. Его звали Сергей и от травм он не мог ходить несколько месяцев. Но он не сдался и боролся до последнего, — я говорила и смотрела на дорогу, но чувствовала его взгляд на себе. — Ты жив, и это самое важное. Остальное придёт со временем. Даже если ты ничего не вспомнишь, тебе это не помешает наслаждаться жизнью.
— Наверное ты права, — неохотно соглашается со мной.
— Все поправимо, поверь.
Глава 3
Давид
Не знаю, как я жил раньше, но сейчас, несмотря на терзания по поводу потери памяти, я живу очень даже хорошо. Усадьба Нади с огромной территорией стала моим домом, её клиника — моим местом работы. Мне пришлось по вкусу помогать нуждающимся, но больше понравилось проводить время с этой привлекательной женщины-врачом. Мы вместе уходим утром в клинику и вместе приходим домой, а если она остаётся на ночь, то я и не думаю ехать домой.