Залипаю на движениях его рук, но, оказавшись уличенной, быстро отворачиваюсь.
У дома Васьки Соколов как-то странно смотрит в лобовуху, а потом переводит взгляд на меня.
— Ты серьезно собралась здесь ночевать?
Звучит неожиданно. Я даже теряюсь с ответом.
Да, Василиса живет не в хоромах. Точнее, в старом частном доме где-то на окраине города. Выглядит все это ветхо и ни капли не притягательно, но отказываться от помощи в моей ситуации глупо.
— Ну, мне больше негде, — пожимаю плечами. — А звонить маме со своими проблемами… У нее и так дел по горло.
— У нее-то?
Я улавливаю в его голосе издевку. Видимо, у него с моей матерью отношения не сложились.
Игнорирую вопрос и открываю дверь. Волосы подхватывает порыв ветра, залетевший в салон машины. Светлые пряди спутываются и слегка заслоняют обзор.
— Спасибо, что подвез.
Я самостоятельно беру сумку с заднего сиденья внедорожника. Оказалось, что у Соколова есть не только мегакрутая ламба, но еще и джип. Шагаю по узкой тропинке в сторону дома, а потом решаю повернуться и махнуть Денису рукой. Не знаю, зачем это делаю. Просто порыв.
Машу ему, но он, конечно, игнорирует мой жест. Поджимаю губы и останавливаюсь у калитки. Просовываю руку в дырку и дергаю шпингалет, как показывала Василиса еще днем.
— Ксюша.
Вздрагиваю. Голос Дениса совсем близко. Я даже не слышала, как он подошел. Круто разворачиваюсь и на всей скорости влетаю лбом в мужской подбородок.
— Ау, — растираю ушибленное место, запрокидывая голову. Смеюсь. Со стороны, уверена, это выглядит комично.
Денис же смотрит на меня без капли веселья. Поджимаю губы в легкой растерянности. Ладошки становятся влажными. Кажется, я нервничаю.
Зачем он вышел?
*Гемофобия — страх перед кровотечением, переливанием крови, кровавыми ранами, потерей крови и кровяным давлением.
12
— Это твое.
Смотрю на мужскую ладонь. Денис протягивает мне шапку. Честно говоря, я специально оставила ее на заднем сиденье, чтобы был повод вернуться. Но и тут, видимо, не судьба.
— Спасибо.
С горем пополам выдавливаю из себя благодарность, а Соколов уже идет к машине. Просто уходит, даже не попрощавшись.
Я так и стою у калитки, пока он разворачивает свою огромную тачку и, сорвавшись с места, скрывается в темноте ночной улицы. В соседнем дворе громко лает собака, а на терраске Васькиного дома загорается свет.
Я слышу, как подружка открывает дверь, она смотрит на меня, выйдя на крыльцо.
— Ксю, ты?
— Я, — подаю голос и тяну калитку к себе.
— Я уже испугалась. У нас на таких тачках только коллекторы к соседям приезжают. В прошлый раз столько криков было. Дядь Володю до полусмерти избили.
— Кошмар какой. Это так, знакомый один, — передергиваю плечами.
— Ясно. Есть будешь? Я там картошку жарю.
— Буду, — захожу следом за Василисой и закрываю дверь на ключ.
Соседская собака так и продолжает надрываться.
Остаток вечера я чувствую себя неважно. Как в воду опущенная хожу. Даже в ушах, кажется, только шум морских волн. Васька же, наоборот, рада мне как гостье и болтает без умолку. Я стараюсь поддерживать разговор, хотя желания это делать совершенно нет.
— У тебя все в порядке? — подруга складывает руки на столе и внимательно меня рассматривает.
— Да вся эта ситуация с общагой и жильем, — провожу пальцем по горлу, — вот уже где.
На самом же деле мне плевать, где я буду жить. Что-нибудь обязательно придумается.
В глубине души меня волнует другое: почему я так на него реагирую?
Когда он вышел из машины, я сладко предвкушала, как Денис улыбнется мне в ответ и заберет отсюда. И дело не в том, что через него я хочу попасть в тусовку. Нет. Кажется, тут другое. Что-то до сумасшествия волнующее. Оно разливается по телу сладкой негой. Меня штормит. Я словно полностью потеряла ориентацию в пространстве. Стою на носу корабля и не могу оторвать руки от края кормы, за которую держусь изо всех сил.
В голове появляется закономерная мысль, но я боюсь себе ее озвучить. Так не бывает. Просто не может быть. Но меня так к нему тянет. Сильно. На уровне инстинктов.
Неужели Соколов мне нравится? Нравится как человек противоположного пола?
Но ведь это абсурд. Он мой брат, хоть и сводный. Я не могу чувствовать к нему подобного. Не могу.
— Слушай, мамка пирог с мясом оставила. Может, по чайку? — не унимается Васька.
— Я не ем мясо, — поджимаю губы и жду нравоучений. В большинстве случаев люди не могут реагировать нормально на подобные заявления. Пытаются докопаться до какой-то лишь им известной сути, с оговоркой на ненормальность.