- Я такая, какая я есть, – грустно улыбнулась Верескова. - Я не обиделась.
- Тогда завтра на пляж купаться, загорать. Что скажешь?
Лена согласилась:
- С удовольствием, я за этим сюда и приехала.
- До завтра?
- До завтра. - Лена пошла к себе в номер, а Максим с задумчивым видом смотрел ей в след.
ГЛАВА 8
Поднявшись в номер, Лена закрыла дверь и на мгновение прислонилась к ней спиной, как будто пытаясь отгородиться от всего мира. В следующую секунду ее ноги подкосились, и она почти рухнула на кровать. Глухие, надрывные рыдания поднялись из самой глубины души, сдавив горло и вырываясь наружу горячими, солеными потоками слез. Она вцепилась пальцами в покрывало, пытаясь найти хоть какую-то опору в этом внезапно опрокинувшемся мире.
«Почему? Почему именно он?» – этот вопрос молотом стучал в висках, не находя ответа. Она не могла, да и не хотела, принять эту бессмысленную жестокость судьбы. Разве они были недостойны счастья? Разве Дима, с его добрым сердцем, всегда готовый прийти на помощь, заслуживал такой чудовищной развязки? Это была не просто потеря. Это была казнь. Пожизненное заключение в тюрьме воспоминаний, где каждый счастливый миг становился орудием пытки.
Мысль о будущем вызывала панический ужас. Как строить новые планы, когда фундамент всей ее жизни рухнул в одночасье? Как мечтать о чем-то, если единственная мечта, которая имела значение, была разбита вдребезги? Прошлое не отпускало. Оно было повсюду: в песне уличного музыканта, в запахе дождя, в смехе пары за соседним столиком. Оно было тем кирпичом, прочно привязанным к ноге, который неумолимо тянул ее на дно, в ледяную, безвоздушную пучину отчаяния.
«Как же я устала», – прошептала она в подушку. Эта усталость была тяжелее железа, она въелась в кости, в каждую клеточку тела. Неужели она желала так много? Просто быть счастливой. Просто просыпаться рядом с любимым человеком, знать, что он есть, что он дышит где-то рядом, и от этого мир становится светлее и теплее. Разве это так много?
Ее мысли, словно заезженная пластинка, снова и снова возвращались к началу их истории. Они были друг для друга всем. Два одиночества, нашедшие пристанище. После смерти матери, когда мир стал серым и беззащитным, именно бабушка и Дима стали ее якорем. Она почти не помнила отца, и эта пустота была заполнена его присутствием. Они вместе росли в одном дворе, делили первое мороженое, вместе прятались от дворовой собаки. Вместе учились в школе, и он всегда подсказывал ей на контрольных по математике, а она выручала его по литературе. Решили вместе поступать в университет, и как они боялись тогда, что не пройдут! Как плакали от счастья, увидев свои фамилии в списках зачисленных.
Когда на последнем курсе умерла бабушка, а в ее квартиру, словно стервятники, налетел дядя со своей семьей, вышвырнув ее из собственного прошлого, именно родители Дмитрия, не раздумывая, раскрыли для нее свои объятия и свой дом.
«Ты теперь наша дочь», – сказала его мать, и в этих словах была такая надежность, что Лена смогла пережить и эту потерю. Их свадьба в ЗАГСе была скромной, без пышного торжества, но для них это не имело значения. Они были друг у друга первыми. Первая любовь, первая ночь, первая боль и первая радость. Эта была невидимая, но прочнейшая нить, связывавшая их души.
Потом началась взрослая жизнь. Елена нашла хорошую работу и с головой ушла в карьеру, пытаясь заполнить пустоту, которая начала потихоньку образовываться. А Диме… Диме с работой не везло. Он приходил с собеседований уставший, с потухшим взглядом, и она, стараясь его поддержать, шутила: «Ну и что? Зато ты у нас самый добрый». Но внутри ее грызла тревога. Они откладывали рождение детей, мечтая сначала о своем гнездышке. Взяли ипотеку, и тяжесть этих обязательств легла на ее плечи. Иногда, лежа ночью рядом со спящим мужем, она ловила себя на мысли, что их мечта о доме стала больше похожа на тяжелую ношу. Но она гнала эти мысли прочь. «Вот устроится Дима, и все наладится, — убеждала она себя. — Счастье не за горами».
И вот, казалось, долгожданная удача. Он нашел работу в престижной фирме, его глаза снова горели, как в студенческие годы. Они всей семьей — она и его родители — решили устроить праздник. Она с энтузиазмом накрывала на стол, достала лучшее вино, готовила его любимое блюдо. Атмосфера была наполнена предвкушением нового, счастливого этапа. Но время шло, а его все не было. Телефон не отвечал. Сначала было раздражение: «Ну как всегда, задержался, забыл предупредить». Потом раздражение сменилось тревогой, а тревога — леденящим душу страхом. Этот страх материализовался в звонке в дверь и в двух молчаливых мужчинах в форме на пороге.