– Тогда вперед к новой жизни! – его улыбка стала еще шире, сияющей, и в его малахитовых глазах вспыхнули золотые искорки. В этот момент он показался ей воплощением самой жизни – буйной, непокорной и такой притягательной.
Позавтракав, они отправились на пляж. Почти целый день они плавали и загорали. Верескова, наконец, решилась надеть свой красивейший желтый купальник, который покупала еще в другую жизнь, «навырост», для какого-то особенного отпуска. Он выгодно подчеркивал ее округлые бедра и пышную грудь, и, глядя на свое отражение в витрине по пути к шезлонгу, она с легким удивлением поймала себя на мысли, что ей нравится то, что она видит. Это было новое, почти забытое чувство.
Максим наблюдал за ней все время, и его взгляд был физически ощутим, как прикосновение. Он скользил по мокрым прядям ее волос, по изгибу талии, по длине ног. Это молодое, стройное тело, пробуждающееся от долгой спячки горя, манило его с невероятной силой. Волна желания накатывала на него с такой интенсивностью, что ему пришлось несколько раз срываться с места и идти под ледяной душ, чтобы хоть немного остыть и вернуть себе контроль.
– Давай сегодня прогуляемся по ночному городу? – неожиданно предложил он, его голос прозвучал чуть хрипло от сдерживаемых эмоций.
– Почему бы и нет? Давай, я люблю вечерние прогулки, – с легкостью согласилась она, сама удивляясь этой легкости. Мысль о ночной прогулке с ним вызывала не тревогу, а щекочущее нервы предвкушение.
– Ночь, луна и любовь… – мечтательно, почти выдохом, прошептал мужчина, закусывая нижнюю губу и заглядывая ей в самые глубины ее голубых глаз, будто пытаясь прочесть в них ответ.
– Я тебе уже говорила, – Лена в шутку нахмурила брови, пытаясь вернуть себе почву под ногами, – никакой любви!
– Ну, я же тебе тоже объяснял, что время-то идет. Приходится напоминать иногда, – Макс рассмеялся, и этот смех был таким заразительным и беззаботным.
Сердце Лены отозвалось на этот смех частой, предательской дробью. Оно билось о ребра, как птица о прутья клетки. Эти ямочки на его щеках, волевой подбородок, ровный нос и… эти пухлые, чувственные губы. Как же она давно не целовалась… Как давно никто не смотрел на нее с таким нескрываемым, животным восхищением. По телу пробежала теплая волна, заставляя кожу покрыться мурашками.
«Ну, и мысли! Очнись, Лена!» – сурово одернула она себя, но краска, выступившая на щеках, выдавала ее с головой.
– Так что на счет романтической ночи вдвоем? — не унимался мужчина, его настойчивость была похожа на упорство скалолаза, штурмующего вершину.
– Э! Хватит об этом! Будешь предлагать мне каждые пять минут? — она тоже не удержалась от улыбки, чувствуя, как тает ее суровость.
– Это было вчера, сегодня я тебе еще не предлагал, — парировал он.
Его малахитовые глаза начали темнеть, наполняясь торфяной глубиной, в них плясали чертики, и она поняла — он снова возбуждался, и на этот раз его было не остановить.
– Остынь, — с озорной, вызывающей улыбкой на губах, она ловко вскрыла бутылку с водой и брызнула в него струей прямо в грудь. Не дожидаясь реакции, она, как школьница, сорвалась с места и побежала вдоль пляжа, чувствуя, как песок обжигает босые ноги, а ветер свистит в ушах.
– Ах, ты! Хулиганка! — его смех прозвучал сзади, и через несколько мощных, легких прыжков он настиг ее. Сильные руки обхватили ее талию, и одним резким, уверенным движением он притянул ее к себе, так что их тела слились воедино, а лица оказались в сантиметрах друг от друга. Она почувствовала тепло его кожи, биение его сердца в такт ее собственному, и головокружительный мужской запах, смешанный с соленым ароматом моря. Их глаза встретились, и в этом взгляде было все: вызов, вопрос, обещание и томительная неизбежность.
– Значит, искупать меня решила? Я тебя сейчас сам искупаю, — голос Максима стал низким, хриплым от нахлынувших чувств. Он легко, как перышко, поднял Лену на руки и понес к воде.
Их кожа соприкасалась полными поверхностями, каждый нерв Лены кричал от этого близости. Мужчина почувствовал, что еще секунда – и он потеряет остатки контроля, поэтому с размаху, но все же аккуратно, кинул свою драгоценную, смущающую ношу в набежавшую волну, а сам нырнул рядом, пытаясь ледяной водой охладить пылающую кровь.