Конференция прошла блестяще. Начальник, сияя, пожал ей руку, расхваливая перед коллегами. «Верескова — наш локомотив! На нее можно положиться в любой ситуации!» Приятно? Да. Но где-то очень глубоко, на дне опустошенной души, шевельнулась мысль: «А можно ли положиться на нее в том, чтобы просто жить, а не выживать?»
Попрощавшись со всеми, она поспешила вернуться в гостиницу, которую за последние дни стала считать своим личным полем боя. И прежде чем отправиться домой, к своему безрадостному, тихому убежищу, она подошла к стойке администратора.
— Извините, не было ли вчера или сегодня каких-либо происшествий с гостями? Медицинских, например? — старалась говорить как можно более безразличным тоном.
Администратор, юная улыбчивая девушка, удивленно подняла брови.
— Всё спокойно. Вас кто-то конкретный интересует?
Елена замялась. Она не знала его фамилии. Они были просто двумя одинокими кораблями, столкнувшимися в ночи, и она даже не спросила название его судна.
— Да, нет... Всё в порядке. Спасибо. Всего доброго!
Она развернулась и пошла к выходу, костяшки пальцев белели от сжатия ручки сумки. Можно было, конечно, подняться, постучать в его номер. Но что она скажет? «Здравствуйте, я пришла проверить, не умерли ли вы?» Нет. Не настолько они знакомы. Не ее это дело. Не ее забота. У каждого своя война, свои раны, свои ночи, пережить которые нужно в одиночку.
Она вышла на улицу. Вечерний город встретил ее прохладным ветром и равнодушным гулом машин. Она подняла лицо к небу, где зажигались первые звезды, и сделала глубокий вдох. Конференция закончилась. Завтра начнется новый день, новая гонка, новое бегство от самой себя.
Но мысли от чего-то то и дело возвращались к незнкомцу.
«Хоть бы у него все было хорошо, он ведь еще не так стар…»
Мужчина сказал, что у него больное сердце. Рассказал, что после смерти жены сильно сдал. Он шутил, что его не стоит старить. А сам был тем самым светилом, тем, кто спасал сотни других сердец.
Елене не хотелось бы быть последней, кто видел его живым, кто слышал его шутку про Елену Прекрасную, кто держал его за руку.
Иногда судьба посылает тебе шанс не просто отвлечься, а спасти кого-то. Или просто быть рядом в самый последний миг. И этот шанс, этот миг, проходят, растворяясь в суете, а потом оказывается, что это был не просто миг. Это был финал. Чей-то финал. И тишина после него оказывается оглушительной.
«Хоть бы у него все было хорошо», — мысленно повторяла она, как заклинание.
ГЛАВА 2
С той самой конференции, где состоялось мимолетное, деловое знакомство с Алексеем Петровичем, прошло чуть больше полугода. Целая вечность. Или, наоборот, всего лишь миг. Для Елены это событие стерлось из памяти, как стирается надпись на мокром песке под напором новых волн. Она и не вспоминала о нем вовсе – не до того было.
Сейчас она в очередной раз возвращалась из изматывающей деловой поездки. Голова гудела, будто улей, забитый до отказа цифрами, отчетами, графиками и жестким, неумолимым расписанием. Казалось, время сжалось в тугой комок, и его вот-вот вырвет наружу вихрем невыполненных дел. «Столько всего еще нужно успеть, – лихорадочно думала она, глядя в иллюминатор на проплывающие внизу крошечные облака. – Просто выдохнуть бы…»
Недолгий перелет на самолете прошел в попытках усмирить этот внутренний ураган. И вот, она здесь. Родной Волгоград. Когда шасси коснулись посадочной полосы с привычным гулом и вибрацией, по телу Елены пробежала смешанная волна облегчения и новой, пусковой тревоги. Приехать – не значит приехать. Предстояло еще многое.
Верескова часто уезжала по работе, как и в этот раз. Ее подруга, Анфиса, у которой она временно проживала, уже давно привыкла к ее вечному отсутствию и не задавала лишних вопросов. Их дружба существовала в странном ритме пауз и ярких, но коротких встреч. Особенное перемирие наступало, когда Анфиса получала щедрые подарки, привезенные из командировок. Это был их немой договор, сладкая дань, которую Елена платила за свое непостоянство.