Тихо и тепло смеюсь ему в лицо. Но он моей радости не разделяет – впивается прямо в губы, кусает за них. За язык. Вызывая шторм эмоций. Как же это приятно. И вкусно. Настолько, что руки слабеют. Отдаю все силы в поцелуй. Лишь бы ответить, дать отпор. Не уступить.
– Я убью тебя, – шипит сквозь зубы, а мне плевать. Я просто рада, что он принял это… Тепло. Да, эти слова для Хаджиева непростые. Уверена, он просто не знает, что сказать.
– Но ты ведь рад? – отрываюсь от него. Не собираюсь больше целоваться.
Грудь часто вздымается от нехватки дыхания. Внизу живота всё нагревается. А между ног становится горячо и влажно. Без стыда касаюсь промежностью о его торс. Я знаю – ему нравится. И делаю я так – потому что он научил.
Мой первый и последний мужчина.
Из-за него я такая. Ведь он показал то, что нравится ему. А я только разделяю его интересы.
Он выковал из меня то, что есть сейчас. Удобная, покорная. Делает со мной, всё, что захочет. Мнёт словно тёплый пластилин. И я поддаюсь.
– Пиздец как рад, – уголки его губ летят вверх. Не так сильно. Совсем чуть-чуть. Но мне хватает и этого. – Поэтому и готов прикончить тебя. Потому что раньше не сказала. Но я тебя понимаю. Сделал бы точно также. Завтра же пойдём к врачу, ясно?
– Ясно, – киваю, улыбаюсь.
Бабочки в животе порхают. А сердце барабанной дробью о рёбра бьётся.
Он рад!
Рад…
– Видишь, какая я хорошая девочка, – трусь о его щетинистую щёку щекой. Плевать, что появится раздражение. Хаджиев – моё одно сплошное раздражение.
– Нет, – слышится утробный рык. Да что опять такое? – Вот что ты сейчас делаешь, а?
Я непонимающе отстраняюсь от него. Недоумевающе всё рассматриваю. До меня доходит не сразу. Трусь об него. Прикасаюсь грудью и твёрдыми сосками к его телу.
– Я тебя и так хочу взять до безумия. А ты ещё хуже делаешь. Потому что тронуть тебя не могу.
– Можешь, – быстро выпаливаю. Может! Очень может! – Всё хорошо, Самир.
Примирительный секс. Что может быть лучше? Особенно после нашей перепалки в самолёте.
– Нет, – отпускает меня. Снова приходится балансировать в воде самой. А он летит к бортику. Рывком выпрыгивает из бассейна. И как бы я не умела плавать – плыву за ним. Кое-как, глотая воду. Но всё же сама дохожу до ступенек, вылезаю из бассейна.
Умеет он всё испортить!
Но я не собираюсь так просто уходить.
Прикрываюсь руками, когда тёплый ветерок проходит по коже, вызывая мириады мурашек. Волосы неприятно липнут к телу, а я иду за мужчиной, что тут же поднимает свои шорты.
– Возьми полотенце, – проговаривает приказным тоном, кивая на отрытый домик.
А я зубы сжимаю. Кулаки.
Догоняю его быстрым шагом.
Я же вижу, что он хочет. Возбуждён. Ткань трусов оттопырена, и я вижу контур напряжённого члена.
Эй, я же беременная, а не больная!
Дохожу до него. Захожу спереди. И пока его жгучие глаза прожигают меня – я запрыгиваю на него. Знаю, что он поймает. И он ловит. Обхватываю его тело ногами. Нет. Он так просто от меня не избавится.
Когда он хотел трахаться – я тут как тут. А как я, так сразу на попятную! Нет. Сегодня мы играем по моим правилам.
– Милана, перестань, – снова цедит сквозь зубы. – Я сорвусь. И трахну тебя так, как делаю всегда.
Грубо. Жёстко. Беспощадно.
Но это я и люблю.
Чтобы ноги дрожали. Сводили судорогой. А внутри всё взрывалось. Крик наружу вылетал так громко, чтобы потом было стыдно!
– Нет. Не тронешь, – заверяю его. – Не так. Я знаю, ты будешь аккуратен.
– Нет, я буду драть тебя так, как привык.
– Не будешь.
– Ты проверить хочешь?! – начинает выходить из себя.
И я, ничуть не отступая, кричу ему прямо в лицо:
– Да, хочу!
Всего два слова.
И мы словно безумные припадаем друг к другу. Целуемся так, что болят губы, язык. От одного поцелуя горю так, как не горела никогда.
– Сука, – шепчет в перерывах. – Какая же ты сука.
Приятно…
Но приятнее всё же другое. Пока его язык откровенно трахает мой рот, он бережно сжимает меня за зад. Несёт в домик, который скоро наполнится грязными шлепками и моими стонами. О, да. Я буду кричать так, чтобы слышали все в округе.