Она развернулась к нему, все ее мысли легко читались в глазах.
— Ты что, подумала, я уеду один?
Лидия чуть заметно кивнула.
— Дурочка, я и так слишком задержался, чтобы исполнить твою мечту, — поделился он и вышел в коридор.
Лозинская осталась озадаченно стоять около мойки.
— Вот, держи, — Гуснецов передал ей бумаги. Прочитав документ, Лёля удивленно посмотрела на него. В ее руках было свидетельство на собственность дома в Крыму на ее имя и два билета на поезд.
— Я люблю тебя, — воскликнула Лидия и бросилась Коле на шею.
— И я тебя люблю, — прошептал он и потерся о ее щеку своей.
Скользнув руками вверх, обхватил ее лицо ладонями и принялся покрывать его легкими поцелуями. Едва уловимо прикоснулся к теплым губам, мягкий и такой сокровенный для обоих поцелуй. Он был настолько важен, что Николай не смел торопиться, нежно и чувственно ласкал ее губы, вспоминая, какие они вкус. Постепенно углубляя поцелуй, он ощущал, как желание, словно раскаленный металл, обжигает изнутри, но уже не мог остановиться. Крепко прижал Лозинскую к себе за талию, стремясь стать еще ближе. Единственная и неповторимая, она самое ценное, что есть у него в жизни, его Вселенная… Только к ней тянуло с такой неистовой силой, что все законы физики переставали действовать. Коля пылко целовал ее губы, вкладывая всю свою нежность, стараясь передать те глубокие чувства, что он испытывал, и безграничную любовь. Сердце отбивало бешеный ритм, целая палитра эмоций заполняла душу, вытесняя воздух из легких. Уже кружилась голова, но разомкнуть объятия казалось чем-то за гранью реальности. Отстранившись, он заглянул в небесно-синие глаза и сразу понял все без слов.
— Как же я скучал… — хрипло произнес Николай, пытаясь восстановить дыхание.
Лозинская провела пальцами по его щеке, будто желая убедиться, что он действительно здесь, с ней, и это не сон, который вот уже несколько месяцев она видела по ночам. То, чего она так отчаянно ждала долгие годы, наконец свершилось. Ее любимый мужчина был так близко, что осознание этого факта вызывало мелкую дрожь во всем теле. Легкий румянец, заливший щеки, выдавал ее полностью, а руки сами потянулись к вороту гимнастерки. Несколько крупных пуговиц, и она вмиг оказалась на полу.
Нежные прикосновения женских ладоней окончательно сводили с ума. Перехватив ее запястья, Гуснецов нетерпеливо дернул пояс халата и, стянув его с плеч, жадно припал губами к оголенным участкам тела. Шея, ключицы… Он страстно целовал каждый миллиметр, опаляя бархатистую кожу горячим дыханием. Ощутил то невероятное возбуждение, одновременно острое и такое сладкое, пестрая смесь нежности и страсти, дикий любовный коктейль, пьянящий обоих.
Не отрываясь друг от друга, они переместились в спальню. Мягкий лунный свет озарил комнату серебром, слабым отблеском отражаясь в бездонно-голубых глазах. Безумно захотелось увидеть ее всю, чтобы вновь осознать, какая же она прекрасная. Торопливо провел рукой по бедрам вверх, сминая в кулаке полупрозрачную ткань, и снял сорочку, откинув ее в сторону. Бережно, словно самое дорогое сокровище, уложил Лидию на кровать и восхищенно оглядел обнаженную фигуру. Изящные женственные изгибы в тусклом холодном свете казались совсем идеальными. Не отрывая взор, принялся лихорадочно расстегивать ремень, чтобы избавиться от мешающей одежды и наконец почувствовать ее всю, обнять каждый сантиметр любимого тела.
У Лели перехватило дыхание. Она уже успела забыть, насколько он совершенен. Широкие плечи, напряженные рельефные мышцы торса, крепкие руки. Только этим рукам она могла полностью доверить себя, отдаться без остатка, напрочь забыв обо всем.
Оказавшись сверху, Николай снова приник губами к гладкой коже, вдохнув дурманящий голову запах, такой родной и неповторимый. Кончиком языка оставлял влажные дорожки на упругой груди, приводя в дрожь все ее тело и отмечая, как гулко бьется сердце. Медленно спускался к животу, одновременно поглаживая бедра. Он услаждал каждую ее клеточку, боясь что-то упустить, хотел быть везде и дарить всю свою нежность.
Трепетные ласки бесследно стирали прикосновения других мужчин, они возвращали ее к жизни, яркой и насыщенной. Его искусные руки и чувственные губы пробуждали ее тело от долгого сна, оно возрождалось и раскрывалось навстречу любимому мужчине. Эта близость вызывала ураган эмоций, а по коже пробегали приятные мурашки. Она была как оголенный нерв, рассыпалась на атомы от захлестнувших чувств. Нерастраченное тепло заполняло ее до краев, и Лёля щедро делилась им, стремясь прижаться как можно теснее, раствориться в страстных объятиях.