На всякий случай, я отхожу еще дальше, так, чтоб между нами был стол преподавателя, складываю руки на груди, сдуваю волос, упавший на лоб из разворошенного хвоста.
Вот уж Лис волю лапам своим дал, на голове наверняка жуть!
— Сейчас здесь пара будет, надо идти! — говорю я, пытаясь выстроить фразу так, чтоб Лис не понял, что я со страху сейчас умру.
Просить его выпустить меня нельзя, чувствую, что это будет проявлением слабости, и только обострит и без того слишком уж острую ситуацию.
Лис с трудом разгибается, сверлит меня взглядом, в котором вообще никакого похотливого флера уже нет. Только ярость. Гнев. И жажда мести.
Ого, я умудрилась разозлить самого злопамятного и бешеного придурка универа! С ума сойти, я молодец!
— Сюда никто не зайдет, мелкая ты дрянь, — шипит он, и красивое надменное лицо искажается от ярости, — и ты отсюда не выйдешь, пока не извинишься.
— За что? — я так удивляюсь, что теряю бдительность и не сразу реагирую на мгновенное перемещение Лиса в мою сторону.
Только в последний момент, ойкнув, отпрыгиваю вправо, и Лис хватает пустоту, по инерции заваливается на стол, с грохотом скатывается с него…
Матерится, пытаясь подняться, и так затейливо у него это выходит, что в другое время я бы даже остановилась и послушала, хоть и не люблю грязных слов, у нас дома они под запретом…
Все это я додумываю, уже летя к двери. Дергаю ручку, с ужасом понимая, что Лис прав! Сюда никто не войдет! Дверь-то закрыта!
За моей спиной затихает мат, и я замираю, словно мышь под веником, боясь повернуться. Крепко зажмуриваюсь, вцепившись в ручку двери белеющими от напряжения пальцами.
И спиной ощущаю приближение зверя.
Разъяренного. Бешеного. Дикого.
Я его ударила по самому дорогому.
Оскорбила.
Он меня точно убьет сейчас.
Лис прижимается ко мне сзади так резко, что дыхание перехватывает. Это происходит почему-то внезапно, хотя чего я ждала? Что он не будет продолжать? Что он… Отпустит?
Смешно.
На дверное полотно, прямо на уровне моих глаз, падает жесткая жилистая татуированная рука.
Смотрю на нее, словно в оцепенении, даже не моргаю.
Ощущаю, как он наклоняется, снова, как и недавно, на вечеринке, втягивает мой запах, дышит тяжело. И жмется, так крепко, что каждый изгиб чувствую… Ох… Если это то, о чем я думаю, ко мне так прижалось, то плохо я ударила, выходит… Неточно.
Иначе бы у него нечему было там так сильно… твердеть.
Может, это сотовый?
— Ты — мелкая, нахальная… — шепчет он мне на ухо, обдавая горячим дыханием и запуская миллиарды мурашек по телу, делает паузу, словно пытается собраться с мыслями, найти слова, сглатывает и продолжает, — охуенно пахнущая дрянь. Трогаю тебя — и никакой дури не надо. Сразу в голову торкает. Какого хера ты делаешь?
— Не… понимаю… — его слова бьют в самое сердце, такие грубые, простые и… искренние. Я чувствую всем телом, всем своим существом, что не играет сейчас Лис, не пытается что-то из себя строить, не хочет меня поразить или принудить. Просто признается… в чем? Не понимаю…
— Все ты понимаешь, — рычит Лис и аккуратно, сдержанно прихватывает меня зубами на тонкую кожу у уха. Ох-х-х! Это та-а-ак… Невероятно! Именно это почему-то! Именно так!
У меня глаза сами собой закатываются, а колени слабеют. — Ты какого хера… Что тебе нужно, а? У меня все есть. Все.
И вот тут я прихожу в себя.
Ровно на этом самом моменте.
Все есть.
У него все есть.
И теперь меня хочет. Просто потому, что я “охуенно пахнущая дрянь” и со мной “никакой дури не надо”.
Невероятно круто. Просто офигеть, как круто!
Просто так, сходу, я на него не запрыгнула… Почему-то. Сюрприз случился, как там говорят в психологии, когнитивный диссонанс, да. Значит, надо выяснить причину, почему такое произошло. И устранить ее доступными ему способами. А способов — вагонище. И все они — бабки.
Прекрасно.
Судя по всему, Лис в жизни не имел дела с нормальными девушками, которые не ведутся на его амплуа бешеного сладкого мажора, вот и растерялся. А я… Я — тоже дура. Млею тут стою, пока он ко мне прижимается не до конца отбитым достоинством… Или недостатком, это с какой стороны глянуть…
Так обидно становится за себя, глупую. И страшновато, потому что отчетливо понимаю, если бы он продолжил вот так, про свои эмоции, а не про бабки, я бы… ну, кто его знает, что бы сделала… Поплыла бы. Да я уже поплыла, дура!
Все, Вася, надо выплывать обратно на берег, блин!
— Мне ничего не надо, — глухо говорю я, уткнувшись лбом в дверь и избегая смотреть на жесткую лапу у себя перед лицом, — у меня есть жених. Я его люблю.