— Называл! — начинает кипятиться Тошка, сжимая меня за локоть сильнее и причиняя этим боль. Морщусь, дергаюсь в его ладони, но бесполезно. Не отпускает!
— Отпусти немедленно! — приказываю я, — мне больно!
Тошка, помедлив и словно решая, послушать меня или нет, все же отпускает.
Потираю локоть, смотрю на него настороженно и зло.
— Что это на тебя нашло, вообще?
— Блин… — Тошка останавливает взгляд на красных пятнах от пальцев, ярко проступающих на белой коже, кривит губы виновато, — прости… Не рассчитал…
— Просто мамонт какой-то, — с досадой говорю я, — ты, блин, вспоминай иногда, что я — девочка!
— Я это постоянно помню, — с очень странной интонацией отвечает Тошка.
— Ладно… — я бросаю взгляд на часы, — мне пора уже. Ты, если на линейку не идешь, меня не задерживай.
Разворачиваюсь по направлению к остановке, потому что времени совсем нет, но Тошка снова встает на пути:
— Довезу пошли.
— Не надо, я тебя боюсь, — отвечаю я, все еще дуясь и пытаюсь обойти парня, но он снова преграждает путь.
— Да ладно тебе, я просто расстроен… Ну прости, Вась! Я же не нарочно!
— Еще бы ты нарочно!
Снова смотрю на часы и, чуть помедлив, все же сдаюсь.
Опаздываю по его милости, а на линейку хочется вовремя прибыть… Пусть везет, черт с ним.
Уже в машине, пристегиваясь, сурово предупреждаю:
— Начнешь опять этот разговор, выпрыгну на ходу, клянусь!
Тошка сжимает челюсти и молча заводит мотор.
Я выдыхаю и откидываюсь на сиденье, разглядывая пролетающие мимо дома и пытаясь отвлечься и обрести утерянное хорошее настроение. Внутри все бурлит от негодования и обиды. Потому что мой друг детства не поддержал меня в моем решении. Моем выборе. Впервые.
И это лишает меня уверенности в себе и той радости, что испытала, поступив туда, куда хотела, куда нацеливалась, до последнего держа все в страшной тайне. Просто, чтоб не сглазить.
Правда, в основном, эта секретность была от родителей, явно не одобривших бы мои старания для поступления на вышку. Просто потому, что учиться девушке, по их искреннему мнению, вообще не обязательно.
И как хорошо было раньше: три класса церковно-приходской и замуж!
А сейчас все стали самостоятельные и никого не слушают. А институты эти — разврат сплошной! Там одни проститутки учатся!
И нет, я не в девятнадцатом веке живу. И не в деревне дикой, не в сибирском скиту староверцев, а в крупном областном городе-миллионнике. И область у нас — третья по уровню жизни в стране. Учитывая, что первые и вторые места занимают два столичных региона, то понятно, что все в порядке у нас с образованием, работой и прочим.
А вот с мозгами у моих предков, к сожалению, все далеко не в порядке. И, если раньше я это воспринимала, как данность, потому что ничего другого не знала и считала, что происходящее нормально, и у всех так, то, когда подросла и начала немного соображать, поняла, насколько у меня в доме все не так, как у других людей.
Хорошо, что хватило ума в тот момент осознания всей безвыходности ситуации, промолчать и затаиться… А затем выдохнуть и начать судорожно искать выход.
Удивительно, что Тошка, прекрасно знающий, что происходит у меня в доме, почему-то был дико против того, чтоб я продолжала учебу.
И это особенно бесило.
Неужели не понимает, что мне нет другого пути, кроме как выучиться, получить самостоятельность и сбежать прочь из домашней тюрьмы?
А я-то думала, что он, наоборот, порадуется…
3
Я смотрю в окно и вспоминаю, как рассказывала другу про свою победу, свой успех: поступление в самый престижный не только у нас в городе, но и по области, да что там! входящий в десятку самых крутых универов страны!
Я думала, что Тошка, который тоже там учился, на пятом курсе уже, порадуется за меня!
Но мой друг выслушал, недовольно нахмурившись, а затем… принялся отговаривать от поступления!
Я сначала даже не поняла, что это не розыгрыш, улыбалась, весело отвечая на его серьезные слова, уверенная, что это он так прикалывается.
Ну не может же Тошка на полном серьезе…
Оказалось, может.
Мы тогда поссорились. И даже не разговаривали целый долгий месяц.
И это было тяжело, потому что Тошку я знаю практически всю свою жизнь, с того самого дня, когда его семья переехала в наш подъезд больше десяти лет назад.
Его родители, в отличие от моих, были совершенно нормальными, и сына своего старались баловать. Самокат, велосипед, крутой скейт… А он всем этим с удовольствием делился со мной… Ох, как нам было весело в детстве!