Кара Ноэль
Ты - не мой тип
Глава 1. Марина
Утро.
Очередной кошмар. Очередной грёбаный день.
Открываю глаза с ощущением, будто всю ночь меня били. Тело ломит, озноб не отпускает, хотя признаков болезни нет. Ни синяков, ни температуры. Только эта холодная тяжесть внутри, постоянный спутник уже три года — с того момента, как моя жизнь превратилась в существование.
Я делаю глубокий вдох и на пару секунд чувствую, как будто становится легче. На выдохе всё возвращается.
У зеркала — знакомое лицо призрака: бледность, чёрные круги под глазами, волосы в небрежном пучке, взгляд как у человека, которому всё осточертело, но он всё равно идёт дальше. Механически чищу зубы, умываюсь ледяной водой, чтобы хоть как-то вернуть себе видимость жизни.
Брюки, белая блузка, бежевый плащ. Кроссовки вместо туфель — на каблуки сегодня нет ни сил, ни желания. На часах 8:45. Уже опаздываю.
Но кофе — святое. Без него я просто не способна на цивилизованное общение. Пока беру стакан в ближайшей кофейне, на телефоне загорается сообщение:
Оля Косыгина: «Шеф созвал всех в конференц-зал. Прямо сейчас. Где тебя носит?»
Марина Левицкая: «Я в пути. Что опять случилось у нашего Мистера Мудака?».
Оля Косыгина: «Новый срочный проект.»
Только этого не хватало — утренней порции публичного унижения от босса с манией контроля.
У нас с Марком Морено особенные отношения. Такие... в стиле «ненавижу твоё лицо, но не могу не смотреть». Из всех трёх тысяч сотрудников именно я умудрилась попасть ему под кожу. Сама не знаю, как. Просто факт.
Он дьявол в костюме от Armani. Высокий, хищный, обидно красивый. Стоит ему появиться — и в офисе сгущается воздух. Даже принтер начинает печатать тише.
Марк Себастьян Морено, и каждое слово в этом имени как сигнальная ракета: предупреждение и обещание одновременно.
Он альфа-самец с русско-испанской кровью, где пылкость юга перемешана с холодной выдержкой севера. Сын испанского олигарха, Марк живёт на два фронта — бизнес в России, родня в Испании. В Москве он всего пять лет, но успел не просто встать на ноги — он пустил корни, поднял производство спортивных авто до уровня элитной марки и заработал себе репутацию бизнес-акулы. Но в стенах офиса он кобель с лицом бога. Его харизма сводит с ума не только сотрудниц, но и партнёрш по бизнесу, а его ледяной взгляд в сочетании с насмешливой улыбкой может заставить забыть собственное имя.
Я для него словно кнопка «вызов сатаны». Моя энергия его бесит. Его манера командовать — бесит меня. И всё же каждый наш разговор — как игра на грани.
Захожу в здание «Moreno Industry». Лифт вот-вот собирался уехать. Я в последний момент сунула ногу в створки — и чуть не получила ампутацию. Больно стукнув по щиколотке, двери лифта дрогнули, отъехали в стороны…, и я столкнулась сним.
Высокая мужская фигура в дорогом темно-синем костюме. Белоснежная рубашка на смуглой коже смотрится очень эффектно. На руках часы последней модели, поднимаю взгляд выше. Сталкиваюсь с черными как бездна глазами, обрамленными пышными ресницами. Ухмылка на самодовольном лице.
Ненавижу его.
— Феноменально, — протянул мой босс, стоя в одиночестве посреди зеркального лифта, — вы решили нас порадовать своим появлением. Через… десять минут после начала рабочего дня.
Понимаю, что некуда бежать и не за кем спрятаться, он один в лифте. Придется заходить.
— Плохо себя чувствовала, но готова работать до самого вечера. В принципе, как и всегда, — отвечаю я в ответ, — и готова задержаться на десять минут.
Принципиальный гад.
— Левицкая, если бы не ваш трудоголизм, вы бы здесь не работали. Впредь, не опаздывайте, — буднично назидательным тоном отвечает Марк, — и вот еще, — он поворачивается ко мне. И я могу видеть какие у него светлые радужки глаз. Взгляд пронзительный. Сразу же становится не по себе, будто бы в душу смотрит.
Моргаю пару раз, но не отвожу свои глаза. Он тем не менее улыбается в своей излюбленной манере вальяжного сноба.
— Сколько вы здесь работаете?
— Ищете причину уволить меня? — цепляюсь я.
— Я жду ответ, — его глаза все так же смотрят на меня с неким высокомерием.
Какой же напыщенный индюк. И чего тебе в своей солнечной Испании не живется.
— Два года как мозолю вам глаза, — с сарказмом давлю я.
Куда он клонит. Неужели заставит писать заявление об увольнении.
Молчит. Что-то обдумывает. Потом смерил меня оценивающим взглядом. От головы до пят. Отворачивается, чуть ли не кривясь от отвращения.
Хам. Краснеют щеки. Чувствую себя на аукционе каком-то.
— Вы не были на собрании, — сказал он, скрестив руки. — И не удосужились даже прислать отговорку. Бунт?