Это не автосалон. Это ателье мечты. Место, куда приходят люди с деньгами и эго, а уходят с ключами от четырёхколёсного произведения искусства.
Офис в Москве — международный. Маркетологи, финансисты, продажи, аналитики, юристы.
Команда — не из размазни. Каждый — с яйцами и мозгами.
Вершинин и Демковский — мои кореша ещё с универа.
Я стартанул первым, в одиночку поднял первые заказы, сам ездил по выставкам, сам отбивал поставщиков. Потом подтянул Вершинина — жирный мозг по логистике и переговорам. А потом Демковского — он у нас цифровой дьявол, продал бы снег в Антарктиде.
Мы трое — как двигатель V12. Я — искра. Ромка — топливо. Даня — сцепление. Вместе — толчок, от которого у конкурентов рвёт коробку передач.
От мыслей меня отвлекает грохот в дверях. В кабинет, как два торнадо на стероидах, вваливаются мои друзья.
— А вы тут, по ходу, решили свой клуб «Золотой пиздабол» открыть и меня записать? — приветствую их.
— Успокойся, мы по делу, — Вершинин чинно, но уже лыбится. — Помнишь ту чёрную Ферруху?
— С золотыми суппортами, карбоновым салоном?
Вот только не смейте думать, что я хочу ту «Феррари» просто из-за понтов. Хотя понты — это тоже валюта. Особенно в нашем бизнесе. Но дело не в этом.
Эта тачка — моя. Первая. Рождённая в нашем аду чертежей, правок и бессонных ночей. Я видел её ещё на стадии 3D-модели, когда она была голым корпусом из линий и дерзости. И уже тогда понял — вот она. Моя малышка. Не просто железо, а характер на колёсах. Упрямая, злая, вылизанная до последнего винта.
Я рылся в каждом её шве, спорил с инженерами, чуть не разнёс цех, когда дизайнер попытался воткнуть в неё хром вместо матового чёрного. Она рождалась под моим дыханием. Это была не просто сборка — это было вынашивание. Воплощение.
Матовый чёрный, суппорты цвета золота, углепластиковый руль, ручная прострочка на креслах, движок, который не просто рычит, а зарывается под кожу, как чужой в фильме. Мы не просто собрали кастом. Мы собрали вызов. Эстетический удар в лицо.
И я хочу, чтобы она стояла в моём гараже.
Эта машина — как первая любовь. Только не уйдёт к другому. Я не дам.
Эта «Феррари» будет моей. Или я кого-нибудь закопаю в техническом отделе.
— Она самая, — подаёт голос Даня. — Сборка почти завершена. Один вопрос: кто её заберёт?
— Кто самый красивый, тот и заберёт, — Вершинин нагло улыбается.
— Охренели, черти. Это моя тачка, —говорю я.
Парни ржут. Потом наступает пауза, и Вершинин поднимает брови:
— Слушай, а может, как в старые добрые? Спор. Кто выигрывает — тот и с ключами.
— Ох, началось… — Даня мотает головой, но уже улыбается.
Хотя идея чешется. Не спор ради тачки, а чтоб просто... по кайфу. Мысль уже свербит. Наша кастомная Ferrari — это не машина. Это член в бронзе. Один экземпляр. Ни у кого такой нет. Даже у арабов на автосалонах.
— Знаю, о чём ты думаешь, — Даня щурится, как кот на солнце. — О малышке. Тоже хочу погонять. У меня уже шлем пылится дома.
— С хуя ли она твоя? — вскидывается Вершинин. — Я, между прочим, за этот проект тоже жопу рвал.
— Харе, блядь, — вставляю я, поднимая руку. — Ща сцепимся, и Феррари ни у кого не будет, потому что один из нас окажется в травме с носом.
— Окей, окей, — Даня заулыбался. — Ща кому-то морду набью, и заберу ключи из-под стола переговорки.
— Кофе попьём? — встаю. — Пошли. А то дальше по графику драка за парковку и гонки в коридоре.
Мы вываливаем в буфет. Все сразу здороваются, тянут руки, обсуждаем мелкие детали разных сделок. Потом садимся за стол.
— Ну чё, — кивает Даня. — Готов отдать нам тачку по-братски?
— Тачку? Вам? — я фыркаю, откидываясь назад. — Я скорее её сожгу, чем отдам кому-то из вас.
— О, пошла жара, — Вершинин усмехается. — Ты там что, любовную связь с двигателем завёл?
— Заткнись, блять, — киваю на него. — Это первая модель. Первая. Как первенец.
— Идеально, — Даня потирает ладони. — Значит, будет за что поспорить.
— Брат, не начинай, — ворчу я, хотя уже чувствую, как интересно становится.
— Вот так и скажи, — ухмыляется Вершинин. — Мы уже всё придумали. Спор. Старый добрый. Кто выигрывает — забирает Феррари.
— Условия? — хмурюсь. — Если вы сейчас начнёте про ставки типа «кто дольше без дрочки», я сразу выгоню.
— Не, — Вершинин кивает в сторону раздатки. — Условия норм. Посмотри в очередь.
Мой взгляд падает на Левицкую.
— И? — спрашиваю, хотя уже чувствую, куда это катится.
— Спорим, что ты не затащишь её в постель до конца месяца?
Я молчу. Пару секунд.
— Серьёзно? Вы из-за тачки предлагаете трахнуть женщину, которая мне даже не нравится?
Мне 35 лет, а веду себя как подросток. У меня бизнес, миллиардные сделки. А я — херак — спорю, кто трахнет женщину, которая даже взглядом тебя может уволить.