Левицкая. Блядь, ну почему именно она?
Она же не из тех, кто падает от пары намёков и фирменной улыбочки. Не из тех, кто кидает волосы через плечо и подаёт сигналы. На неё не действует ничего из того, что всегда работало. Всё, что я умею — весь мой арсенал — там, с ней, бесполезен. Прямо как стрелять в танк из рогатки.
Моя уверенность в этом подтверждается ее тирадой о том, как она не хочет «ни в конференц-зале, ни в лифте. Ни даже в мыслях», которую я нечаянно услышал. Это задело, абсолютно. Но не шанс ли ей показать, кто есть я.
— Даааа, — пожимает плечами Данька. —Эта миссия кажется невыполнимой. И если ты справишься — Феррари твоя. Если нет — идёт по наследству следующему.
— И никаких подстав, — добавляет Вершинин. — Всё честно. Ни фото, ни видео. Только твоё слово и её поведение. Мы всё поймём. Девка-то ледяная.
Я снова смотрю на Левицкую. Гладко зачёсанный пучок. Чёрная большая водолазка. Рост 170, не выше, худощавая, но прячется в балахонах.
И тут я ловлю её взгляд.
Холодный, острый, как лезвие. И где-то внутри — злость. Принцип. Стенка.
Мне становится интересно. Не похотливо — нет. Глубже.
В голове — вызов. Адреналин. Глупая затея, как обычно.
Я привык побеждать. Привык ломать то, что казалось несгибаемым. И если кто-то считает, что Марк Морено не справится с такой как Левицкая — то мне надо доказать обратное. Себе в первую очередь.
Пауза.
— По рукам, — говорю. — Но если хоть слово об этом выйдет за пределы нашего кабинета — вы оба пойдёте работать в клиентский отдел. Навсегда.
Командировка. Вот с чего начнём.
Я не идиот — в лоб такие вещи не делаются. С Левицкой так точно не прокатит.
Умная, холодная, с обострённым нюхом на фальшь.
Но у любой стены есть трещина. Нужно просто найти.
Я приказываю вписать её в рабочий выезд — формально, по делу.
По бумаге — логистика, аудит, клиентские встречи. На деле — замкнутое пространство, дорога, отель, перелёты.
Вне её стерильного кабинета. Вне привычной бронезащиты.
Первым же делом зову ее в свой кабинет, делаю двусмысленные намеки. Думал, что она сейчас меня раскусит. Но стоит в недопонимании.
То ли еще будет, Левицкая. Ведь я не намерен отступать.
________________________________________________________
Следующая глава - 26.05.
Глава 5. Марк
Алматы. Здесь, в этом спокойном на вид городе, закручивается серьёзная сделка, из тех, что пахнут несколькими миллионами долларов.
Цель одна — закрыть контракт с Аскаром Оспановым. Толстый кошелёк, владелец "DauMotors Group" — у них под крылом сборка корейцев, пара автосалонов люкс-класса, дистрибуция запчастей на пол-Центральной Азии. Говорят, на одной только логистике он поднимает столько, сколько другие за год всей компанией не делают.
У него амбиции — выйти на международный уровень. У меня — продать первую серию нашей новой кастомной GT-линейки за жирный эксклюзивный контракт. По сути, продать ему мечту на колёсах с моей эмблемой на капоте. Стратегия — закинуть якорь в Казахстане и оттуда начать хреначить в Азию.
Сделка — жирная. Такая, что я сам должен быть в переговорах. Вершинина и Демковского оставил в Москве — не потому что не доверяю, а потому что с Оспановым нельзя «на троих» вести разговор. Он старой школы, любит, когда говорят один на один, уверенно, без суеты. А я умею гнуть эту линию.
Аэропорт. 06:42
Москва прощается со мной холодным ветром и равнодушием бетонных стен. Подъезжаю к терминалу в привычной тишине. Шофёр выгружает чемодан, я накидываю пальто и иду к зоне вылета. Всё по расписанию.
Вокруг — люди с залипшими лицами, кофе в руках, чемоданы, детский ор. Вся эта суета обычного аэропортного утра меня не бесит — я её даже люблю. Потому что я знаю, зачем здесь.
Я не просто лечу на сделку. Я начинаю игру.
Заметил её сразу. Она стояла чуть поодаль от остальных сотрудников — будто старалась быть незаметной. Или ей просто так комфортнее. Опять эта безразмерная худи, цвет которой не может определиться, серый он или грязно-бежевый. И, конечно, её извечный пучок. Как символ отказа. От чего? От жизни? От внешности? От себя?
Она что, серьёзно летит на деловую встречу в этом?
— Доброе утро, — произношу, сухо, но вежливо. Глаза бегло скользят по её лицу. Ни грамма макияжа. Бледная. Сонная. Но… почему, чёрт возьми, это не вызывает отвращения?
Она кивает, не смотрит в глаза. Усталая, закрытая. Но во взгляде — привычная колючесть.
— Выглядите… профессионально, — говорю, не удержавшись.
Она усмехается.
— А вы, как всегда, с иголочки. Что, не успели покритиковать меня в письме — решили наверстать лично?