Моё дыхание срывается. Его голос проскальзывает под кожу, как вино — медленно, жгуче.
Я отступаю на шаг.
— Прекрати. Это уже не смешно, Марк.
— А я ничего и не делаю, — смеется он и подходит к мини-бару в номере.
Каждое его движение — как замедленная съёмка. Плечи расправлены, пресс будто вырезан из мрамора, каждый шаг — слишком уверенный.
Открывает бутылку воды, подносит ко рту.
Чёткий изгиб шеи. Кадык, скользящий вверх-вниз в ритме его глотков.
Смотрю как капли воды пробегают по его груди, спускаясь по животу — по линиям мышц, что движутся, будто под кожей живёт сила.
Даже это толстое, махровое полотенце, туго обмотанное вокруг его бедер, не в силах скрыть того, что я увидела. Массивный, да, это единственное слово, которое приходит на ум, чтобы описать его. Не просто большой, а огромный, как древнее, высеченное из камня изваяние. И сейчас, не смея отвести взгляд полностью, я краем глаза улавливаю его очертания – приглушенные, смягченные тканью, но всё ещё пугающе реальные. Под тонким хлопком, кажется, бьется нечто живое. Внутри всё пульсирует, приливает жар, и не только мне, кажется. Воздух вокруг него вибрирует, наполнен каким-то едва уловимым, животным теплом. Я пытаюсь отвлечься, сфокусироваться на чем-то другом – на бледно-голубых стенах в номере, на капельках воды на его прессе… Черт.
Пульс предательски ускоряется.
Его пресс будто дышал в такт моим мыслям — напряжённый, живой, невозможный. Я жадно вглядываюсь. И ненавижу себя за это.
Проклятие.
Влажность между бёдер стала ощутимой, как будто моё желание отозвалось быстрее меня самой, вопреки здравому смыслу. Тонкая ткань трусиков прилипла к коже, и это только усиливало ощущение запретного возбуждения. Он даже не дотронулся до меня, не произнёс ничего откровенного — но этого зрелища, этой его безупречной, почти хищной уверенности оказалось достаточно, чтобы внутри вспыхнуло настоящее пламя.
— Слушай, — голос предательски охрип, — если ты думаешь, что это уместно так себя вести с сотрудницей, хочу тебя предостеречь, что я не намерена терпеть твое отношение в таком ключе. Ты рискуешь получить выговор за нарушение трудовой дисциплины, Марк. И в следующий раз я обязательно буду жаловаться.
— А ты? — перебивает он, уже почти вплотную. Его голос низкий, как утренний кофе, и с таким же эффектом — пробуждает, опаляет, пульсирует в висках. — Ты считаешь уместным приходить ко мне почти в полночь… в таком виде?
Я открыла рот, но слова застряли. Что не так с моим видом? Трикотаж, кофта — ничего вызывающего. Но, судя по его взгляду, я могла бы стоять здесь совершенно голой — и это бы мало изменило то, что творилось в его голове. Он изучает меня, словно редкий экспонат в музее, медленно, не отрывая взгляда. В его глазах пляшут искорки, которые кажутся одновременно игривыми и опасными, как огни на краю пропасти.
Воздух между нами густеет, наполняется невыразимым напряжением. Я чувствую, как мои пальцы сжимаются в кулаки, а сердце бешено колотится в груди.
— Ты серьезно? Это просто одежда, — выдавила я. — И ты сам вызвал меня.
— Никогда не думал, что ты окажешься такой, — его глаза ощупывают меня и затем останавливаются на губах.
— Какой «такой»? — вырывается у меня с дрожью в голосе, но я стараюсь не показывать слабость. — Страшным бесформенным призраком или тем, кто сказал, что не переспал бы со мной? Что из этого правда?
Он усмехается, взгляд сверлит насквозь, холодный и острый, как лезвие:
— Прости, что задел тебя тогда. Но поверь, это был только вопрос... контроля.Я сжимаю кулаки, чтобы не сорваться:
— Контроль? Скажи это тем, кто верит твоим словам. Между нами — никогда не будет «такого».Марк приближается, голос становится ниже, полон угрозы и страсти одновременно:
— Ты уверена, Левицкая? Я не привык проигрывать.Я встречаю его взгляд.
— Попробуй меня убедить.Марк наклоняется почти вплотную, дыхание касается моей кожи, и из его губ вырывается шёпот, от которого сердце сжимается:
— Совещание в девять. Будь готова к тому, что игра начнётся по-настоящему.Обещание нового раунда в нашей невидимой игре, где ставки куда выше, чем простые служебные документы. И я не уверена, хочу ли я в ней играть. Но в то же время… я уже запуталась в сети его очарования, и мне становится страшно представить, что будет дальше.
Глава 7. Марина
Просыпаюсь в самом паршивом настроении духа. И даже кофе не факт, что мне поможет пережить этот день. Несколько секунд лежу с закрытыми глазами, как будто могу отсрочить утро. Но оно всё равно наступает — вместе с нервным ожиданием предстоящего дня.