Но внутри меня накатывала усталость — не столько от работы, сколько от самой себя. От этого бесконечного сопротивления, от попыток отгородиться, выстроить заново границы, которые уже однажды пали.
Офис уже опустел. Я задержалась — якобы доделывала документы, на самом деле просто не хотела идти домой. Не хотела возвращаться в тишину, где можно услышать собственное сердце — и этот назойливый внутренний голос, который шептал, что я сдаюсь.
Когда я вышла из здания, воздух был уже вечерний, с намёком на прохладу. Я достала телефон, сделала пару шагов… и вдруг перед моим носом резко остановилась машина. Она была вопиюще дорогой — как костюм на заказ, сшитый в Италии и доставленный курьером лично владельцу. Черный кроссовер, будто выточенный из тени. Узкие, хищные фары смотрели на меня, как глаза зверя, выжидающего в засаде. Стёкла тонированы почти в зеркальный оттенок.
Я резко отшатнулась, испуганно. И тут водительская дверь открылась, и молодой мужчина в чёрной рубашке — явно шофёр — вышел и направился ко мне.
— Добрый вечер, госпожа Левицкая, — говорит он с лёгким напряжением.
Я нахмурилась.
— Добрый …
Он молча обошёл машину и открыл пассажирскую дверь. Внутри, как в чёрном аквариуме, сидел Марк.
Прошла неделя после нашей последней встречи. Я до сих корю себя за то, что тогда не прибралась дома. Также лювлю себя на мысли, что я немного скучала по его недовольному взгляду.
— Садись, — сказал он ровно.
Марк смотрел прямо на меня. Никакой улыбки. Как будто он пришёл за долгом. Или за ответом.
Я замерла. Водитель, как будто почувствовав, что вмешиваться нельзя, застыл рядом с дверью.
— Что происходит? — я чуть отступила.
— Левицкая, — сказал он с лёгкой насмешкой, не шевелясь. — Ты ещё думаешь?
— Ага. Например, думаю, с какой стати ты меня похищаешь, — я не сдвинулась с места.
— Ты слишком долго думаешь. А я — не люблю ждать.
— Тогда стой в пробке. Мне нормально пешком, — разворачиваюсь, делая шаг в сторону.
— Левицкая, не заставляй меня выходить, — устало говорит он, откинувшись назад. — Я голодный, уставший и чертовски не в настроении слушать твои истерики.
— Тогда поедешь один.
Он открывает дверь. Медленно. С показной вежливостью.
— Отлично, — шепчет, почти себе под нос. — Сам напросился.
И уже через пару шагов — оказывается рядом. Прежде чем я успеваю отступить, его руки обвивают меня, и — поднимает. Не аккуратно, не нежно. Уверенно. Как будто я весила не больше пакета с продуктами.
— Марк! Ты совсем охренел?! — я начинаю вырываться, пинаюсь, дерусь локтями. — Поставь меня! Ты… Ты что вообще творишь?!
— Твоя истерика, — спокойно бросает он, закидывая меня на плечо, — стала утомительна на третьем слове.
Он идёт к машине. Его ладонь — наглая, широкая — аккуратно придерживает меня за пятую точку, чтобы не ёрзала. И я, оглушённая, даже на секунду теряю голос.
— Ты псих, Марк! Псих, придурок и… И ты только что похитил меня!
— О, нет, — он усаживает меня в салон, аккуратно, как фарфоровую статуэтку. — Ты сама вызвалась.
Дверца с глухим щелчком захлопывается. Он обходит капот. Садится рядом.
Мы оба молчим. Машина трогается. За окнами течёт вечерний город — огни, неон, пара чётких капель дождя на лобовом стекле. Я смотрю в окно, чтобы не смотреть на него.
— Куда ты меня везёшь?
— В ресторан. Ужинать. Как делают взрослые люди, когда хотят поговорить, — отвечает он, не поворачиваясь. — Или ты предпочитаешь кричать на парковках?
— Я предпочитаю цивилизованный способ приглашения в ресторан.
Вздыхаю, не в силах больше выдерживать его самодовольное лицо. Слишком близко. Слишком отчётливо пахнет его парфюм — тёплый, пряный, с терпкой кожаной нотой. Я помню этот запах. Он был на моей коже после озера. И теперь — опять.
Сердце начинает биться чуть быстрее, как на взводе, хотя я злюсь. Господи, я так злюсь. На него, на себя, на этот чертов ресторан, в который он меня везёт, словно всё в порядке.
Машина скользит по вечерней Москве. Мы молчим. Но воздух между нами — горячий, натянутый, будто любое слово — и всё вспыхнет снова.
Через какое-то время мы останавливаемся у входа высокого тёмного фасада с приглушённой подсветкой и золотистыми буквами. Я узнаю логотип — ресторан, в который даже при зарплате с тремя нулями не попадёшь просто так. За столики тут бьются, как за бизнес-класс в сезон.