— Ты слишком самоуверен, — отзываюсь я, стараясь сохранить остатки хладнокровия.
Он усмехается.
— Нет, я просто хорошо тебя чувствую, Левицкая. Ты вспыхиваешь как спичка каждый раз, когда я к тебе приближаюсь. Это даже мило.
— Ты невыносим, — фыркаю я, отворачиваясь к окну.
— А ты — охренительно сексуальна, когда злишься. Особенно в этом платье. Хотя, честно? Я уже представляю, как снимаю его с тебя. Медленно. Или, наоборот, — он делает паузу и шепчет мне в ухо, — рву его к чертям.
Я вздрагиваю. Пытаюсь не выдать эмоций, но он знает. Он чертовски хорошо всё знает.
— Может, ты всё-таки расскажешь, зачем я тебе понадобилась в Испании? — спрашиваю, выравнивая голос.
Марк отрывается от наблюдения за дорогой, поворачивает голову ко мне. В его глазах уже нет той дразнящей усмешки — только серьёзность, на грани с чем-то… почти уязвимым.
— Потому что я хочу показать тебе свой другой дом, — говорит он негромко, но твёрдо. — Тот, в котором меня не окружают офисы, сделки и вечная гонка. Тот, где я — просто Марк.
Я молчу, и сердце у меня уходит куда-то в пятки. Он продолжает:
— И ещё… — он на секунду колеблется, — мне совсем не хотелось оставлять тебя одну. Не после всего.
Он снова берет мою руку — уже не игриво, а с какой-то тревожной нежностью. Пальцы обвивают мои, будто это даёт ему опору.
Молчание между нами заполняется тёплым, щемящим током. Кажется, в эту секунду между нами рождается что-то, чего я так долго боялась — и чего так безумно хотела.
И я больше не спрашиваю.
Салон самолёта дрожал в лёгкой турбулентности, но моё волнение давно не имело ничего общего с полётом. Я сидела у окна, глядя на облака, за которыми уже начинал проглядываться испанский берег, — и не могла поверить, что всё это происходит со мной.
Марк дремал рядом, чуть наклонившись в мою сторону, с привычной невозмутимостью на лице. Его рука почти невзначай касалась моей. Удивительно, как в этой простоте было столько притягательности. Я украдкой посмотрела на него. Он был таким же красивым, как и в первый день — уверенный, спокойный, будто вся эта спонтанность была для него абсолютно естественной.
Когда шасси самолёта коснулись взлётной полосы, у меня внутри всё дрогнуло. Не от страха. От предвкушения.
Мы вышли в мягкое, густое солнце. Воздух был плотный и сухой, с терпким ароматом испанского города — жаркого асфальта, кофе и чего-то цветочного, почти медового. Мадрид будто обнял меня целиком.
Стоило нам выйти из машины у терминала, как всё вдруг изменилось. Пространство вокруг Марка будто дрогнуло — не физически, а по атмосфере. Из ниоткуда возникли люди — не в форме, не с табличками, а с таким видом, будто каждый из них знает, как за долю секунды превратить себя в щит.
Четверо. Двое впереди, двое чуть поодаль, внимательно осматривающие периметр. Без слов, без лишних движений. Один из них что-то коротко сказал по рации, второй кивнул и прикоснулся к уху, будто получил подтверждение.
Я на секунду растерялась. В Москве этого не было. Там Марк был просто влиятельным мужчиной с холодным взглядом и властной аурой. Но здесь, в Мадриде, он вдруг казался совсем другим — гораздо весомее. Не просто бизнесмен. Кто-то, чьё появление моментально перестраивает пространство. Кто-то, кого охраняют без вопросов.
Я повернулась к нему, подняв брови.
— Это всегда так? — спросила я тихо, стараясь, чтобы удивление не звучало слишком остро.
Марк слегка усмехнулся, заметив мой взгляд.
— Здесь… немного другие правила, — ответил он спокойно, словно речь шла не об охране, а о погоде. — В Москве я могу контролировать почти всё сам. А в Испании я — не только Марк, а сын своего отца. Здесь фамилия куда громче, чем имя.
Он взял меня за руку, крепко, уверенно, и повёл вперёд, сквозь встречающее солнце, испанскую речь и оглядывающихся прохожих. Я чувствовала на себе взгляды, ощущала, как спина будто под прицелом чужих глаз — но рядом с ним было удивительно спокойно.
Я только сейчас начала понимать: Марк — не просто мужчина, с которым у нас случился роман. Он — человек, вокруг которого вращаются механизмы, о которых я даже не подозревала.
Мы шли к машине, и я оглядывала всё с широко распахнутыми глазами: пальмы вдоль дороги, яркие краски зданий, смешанные с тенями, ритм чужого города, который уже начинал звучать внутри меня.
— Ну как тебе? — спросил он, открывая для меня дверь.
— Город будто живой, — ответила я, — как будто улыбается нам.
Он усмехнулся, сел рядом. Водитель завёл двигатель. Охрана тоже поехала за нами.
Когда мы покинули шумный Мадрид и выехали за город, ритм сменился. Ветер здесь был другим — тёплым, чуть терпким, он пах пыльными травами, сухими камнями и каким-то неуловимым пряным спокойствием. Машина скользила по трассе, разрезая золотой закат, и я смотрела в окно, боясь моргнуть и пропустить что-то важное.