Я слегка смутилась. До сих пор не привыкла к таким комплиментам от женщин уровня "основатель дома моды SOKO".
— Вы бы смотрелись прекрасно в линейке моей летней коллекции, — сказала она почти между делом. — Мы ищем лицо, не очередную куклу, а женщину, которая вызывает интерес. У вас это есть. Подумайте.
— Я?.. — я чуть не уронила чашку. — На показе? Это звучит… неожиданно.
— Жизнь вообще-то — одно сплошное неожиданное, Марина. Главное — не проморгать моменты, которые могут изменить её в нужную сторону.
Мария не спешила, говорила спокойно, но метко. Её интересовало всё: где я родилась, чем занимались мои родители, какая у меня профессия, с кем живу. Она не давила, но каждый вопрос был точным, как хирургический надрез — аккуратный, но глубокий.
Я рассказывала о своей семье, немного — столько, сколько нужно, чтобы не выглядеть замкнутой, но и не распахивать душу настежь. Мария кивала, иногда задавала наводящие вопросы, порой улыбалась так, будто знала больше, чем говорила.
И всё это происходило на фоне этого яркого, живого города, где шум улиц перемешивался с ароматом корицы и кофе. Где я, русская девушка, внезапно оказалась за одним столиком с матерью мужчины, который всё чаще стал занимать мои мысли.
Кофе был терпким, почти как взгляд её глаз, когда она, слегка склонив голову, изучающе посмотрела на меня.
А потом, без предупреждения:
— Как давно вы начали встречаться с Марком?
Я застыла. Слова повисли между нами, как тонкая нить, и любой неосторожный ответ мог бы её оборвать. Я не знала, что ответить. Потому что сама не знала. Кто я для него? Девушка? Попутчица? Девушка, которая греет его постель?
— Эээ, недавно, — сиплю я.
— Мама, ты снова допрос устроила?
Я обернулась и... на секунду забыла, о чём вообще шла речь. Марк подошёл к нам, не сводя с меня взгляда, и неожиданно взял мою руку, наклонился и поцеловал запястье — с тем самым небрежным изяществом, как умеют только испанцы.
— Buenos días, señorita.
Я усмехнулась, не убирая руки:
— Мне определенно нужно выучить испанский.
Он хмыкнул.
— Я научу.
Мария поджала губы, но в её глазах блеснула улыбка.
— Я, пожалуй, вас оставлю. Работа не ждёт, даже когда речь идёт о романтике.
Она встала, слегка коснулась моего плеча.
— Рада была познакомиться, Марина. Мы обязательно ещё поговорим. И, пожалуйста, подумайте насчёт показа.
— Конечно. Спасибо вам. — я слегка покраснела.
Она обняла Марка с лёгким предупреждением в глазах и удалилась, оставляя за собой лёгкий шлейф дорогих духов.
Марк сел напротив, наклонился, подперев подбородок рукой.
— Ну… как тебе моя мама? Не сильно много вопросов задавала?
— Я бы сказала — допрос с пристрастием, но в дорогом исполнении. С такой фирменной интонацией «я просто интересуюсь».
Он рассмеялся.
— Ты держалась достойно.
Он был в белой футболке, светлых джинсы, тёмные волосы чуть растрёпаны, на лице — лёгкая небритость. Уверенный, спокойный, в этом испанском утре он выглядел как грех, в который хочется снова и снова падать.
— Да. Мы даже прошлись по магазинам, попили кофе. А ты, кстати, завтракал? Или снова питаешься кофеином и собственной самоуверенностью?
— Я думал, ты подашь мне что-нибудь вкусное... вроде себя, например.
— Ты не умеешь завтракать скромно, — фыркнула я.
Прикосновение его пальцев к моей ладони стало увереннее — мягкое давление большого пальца скользнуло по внутренней стороне моей кисти, вызывая мурашки где-то внизу живота.
Я сделала вид, что занята чашкой кофе, но сердце стучало так, будто я только что пробежала марафон на шпильках.
— Ты знаешь, — тихо произнёс он, чуть охрипшим голосом, — мне очень нравится слышать твой голос.
Я хмыкнула, стараясь скрыть, как дрогнули губы.
Под столом его пальцы уже смело лежали на моей ноге — чуть выше колена. Вроде бы случайно. Но мы оба знали, что это совсем не случайно.
— А ты часто используешь прикосновения в качестве аргументов?
— Только когда разговор касается чувств, — он наклонился ближе, и я острее почувствовала, как его бедро касается моего. — Или когда мне нравится оппонент.
Я чуть откинулась назад, не отстраняясь, но напоминая себе, что дышать — всё-таки важно. Хотя бы иногда.
— Осторожно, Марк. Я могу начать воспринимать это всё за чистую монету.
Он усмехнулся и начал изучать меня: взгляд скользит по скулам, по изгибу шеи, по тому, как я держу ложку, как глотаю кофе, как губы чуть дрожат, когда я улыбаюсь.
— А ты попробуй.
Он провёл пальцами чуть выше по внутренней стороне моего бедра. Не дерзко — нет. Напротив, деликатно, как будто тестировал мои границы, мой пульс, мою волю.