Ревность — это не острое чувство, как все думают. Она — медленная, густая, обволакивающая. Как смола. Сначала ты просто наблюдаешь. Потом в груди становится тесно. А потом ты уже не дышишь.
Я пыталась напомнить себе, что не имею права. Он мне никто. Он не сказал. Не обещал. Не называл.
Но почему тогда это больно?
Почему хочется уйти, чтобы он заметил? Почему в животе неприятно тянет, как перед падением? Почему губы сжимаются в тонкую линию, и все внутри — кричит?
Марк снова взглянул в мою сторону. Я быстро опустила взгляд и сделала вид, что что-то ищу в телефоне. Что я — выше этого. Что мне всё равно.
Но в глубине души мне не было всё равно.
Абсолютно.
«Возможно она его старая знакомая»,проносится в моей голове, пытаясь дать логичное объяснение почему он до сих пор ей так широко улыбается и не отводит глаз.
Не могу больше сидеть и наблюдать.
Он всё ещё разговаривал с ней. Она то клала руку ему на плечо, то откидывала волосы, смеясь. А я — просто третья лишняя за столиком, как неудачный аксессуар к утреннему кофе.
Сердце сжалось. Грудь стала тесной, как будто кто-то положил туда камень. Я встала. Резко. Настолько резко, что стул скрипнул. Он повернулся ко мне — я это почувствовала кожей, спиной, шеей. Но не остановилась.
— Марина? — услышала я за спиной. Его голос. Близко. Почти мягко
Но мне уже было всё равно.
Я шла по улице, сжав кулаки. Воздух был слишком свежим, солнце — слишком ярким, люди — слишком громкими. Все раздражали. Даже он. Особенно он. Я не могла больше сидеть и играть в «потенциально что-то значу», когда он вот так легко улыбался другим.
На углу стояло такси. Я даже удивилась — в Москве я бы уже три раза успела психануть, пока его вызывала. А тут — просто стояло. Я рванулась к машине, рывком открыла дверь, села внутрь, резко захлопнула. Водитель что-то спросил на испанском, и я, задыхаясь, достала телефон. Дрожащими пальцами открыла переводчик. Напечатала адрес дома Марка и просьбу отвезти. Показываю.
В следующую секунду таксист кивает. Заводит двигатель.
Я поворачиваю голову — и вижу Марка. Он вышел из кафе. Стоит на тротуаре, щурясь, будто не верит, что я действительно вот так ушла. Его взгляд цепляется за стекло, за мои глаза. Я отворачиваюсь. Не хочу, чтобы он видел, как подступают слёзы.
Пусть посмотрит, как чувствуется отсутствие.
Пусть хоть раз он останется не в центре, а на обочине.
Пусть поймёт, что я — не удобный перерыв между его делами, не девочка, которую можно держать при себе.
Пусть почувствует.
Машина трогается с места.
Глава 18. Марина
Я захлопнула дверь его дома с такой силой, что сработала сигнализация. Гулко. По-настоящему по-испански. Как чувствовала.
Он звонил. Семь раз. Писал. «Марина, где ты?», «Что случилось?», «Ты всерьёз?»
Я не отвечала. Потому что не могла. Потому что в горле стоял ком — не из обиды, нет. Из ярости.
Всю дорогу до дома я кусала губы. Сдерживала эту дурацкую дрожь в пальцах.
Его взгляд, улыбка, прикосновение — всё это он отдал другой, той, смуглой, длинноногой, испанской богине, а я… А я кто?
Я не была его девушкой. Он это ни разу не произнёс. Он просто был рядом. Просто смотрел. Просто держал за руку. Просто целовал.
Я вошла в спальню и сразу прошла в ванную. Сбросила одежду, как сжигала последние иллюзии. Душ — это было единственное, что могло меня удержать от того, чтобы вылететь обратно в аэропорт.
Горячая вода стекает по телу, смывая напряжение утра. Я облокотилась лбом о кафель, прижимаясь к прохладной стене, будто хотела остудить мысли. Но внутри всё кипело.
И вдруг — резкое движение воздуха за спиной. Я обернулась, и сердце упало в пятки.
Он стоял в дверях душевой. Марк. Мокрый от дождя, волосы растрёпаны, рубашка прилипла к телу. Взгляд — цепкий, изучающий.
— Ты всерьёз просто ушла? — голос низкий, глухой. — Просто села в такси и уехала?
— Разве тебе нужна была моя компания в тот момент?
— Что значит в тот момент? О чем ты?
— Ты флиртуешь с первой встречной, прямо у меня на глазах. Думаешь, я не заметила, как ты на неё смотрел?
Продолжаю стоять под струями воды, и капли стекали по моим щекам — и, может быть, это были не только капли.
Он сделал шаг вперёд. Затем второй.
— Марина.
Он прошёл сквозь пар, как сквозь дым. Его глаза впивались в меня.
— Ты даже не дала мне объясниться. Эта девушка — подруга детства. Дочь наших друзей. Мы виделись с ней сто лет назад, она случайно оказалась рядом. Всё.