— Блять, как охуенно в тебе, — стонет он, и его тело напрягается на последнем, мощном толчке.
Пальцы впиваются в мои бёдра, оставляя следы. Это больно и прекрасно одновременно.
Я кончаю, цепляясь за его плечи, а он вынимает свой член.
Он опускает меня на колени, и перед моими глазами предстает его член — твёрдый, влажный от воды и моего собственного возбуждения. Его руки скользят скользят по напряжённым венам, сжимая шляпку члена. Вижу как на головке образовалась капля эякулята. Чувствую дикое желание сделать ему приятное.
Марк перекрывает воду в кране.
— Ты уверена, что хочешь этого? — его голос хриплый, но в нем слышится вызов.
— Я хочу сделать тебе приятное, — решаюсь я.
Первое прикосновение губами — лёгкое, почти невинное, но тут же меняется влажным, жадным обхватом. Я беру его в рот глубоко, чувствуя, как он наполняет меня, как низкое его рычание отдаётся где-то у меня в груди.
— Чёрт, Марина... — его голос срывается, пальцы впиваются в мои волосы, но не направляют, просто держат, словно боясь, что я останавлюсь.
А я и не останавливалась. Мой язык скользит вдоль его длины, губы плотно обхватывают, а одна рука работает у основания, синхронно с ритмом моего рта. Я знаю, что делаю это не слишком умело, так как это мой первый опыт ублажения мужчины. Поэтому все происходит так — слишком осторожно.
— Вот так... — он чуть направляет рукой, его бёдра дёргаются вперёд, но я не даю ему уйти глубже, играя с ним, то замедляясь, то ускоряясь.
Слюна стекает по его длиному стволу, душевую комнату наполняют непристойные звуки, мой язык стимулируют его уздечку, доводя его до края.
Его член пульсирует на моем языке — горячий, солоноватый от предэякулята. Мои губы плотно обхватывают его, ладонь скользит у основания, синхронно с движениями рта.
— Марина … — срывается его голос, и я замечаю, как его тело напрягается, бёдра дёргаются вперёд.
Его пальцы впивались в мои волосы, то ослабляя хватку, то сжимая сильнее — он терял контроль, и это заводило меня. Его дыхание стало прерывистым.
Первая волна горячей спермы бьет в мое горло с терпким привкусом, я не отстраняюсь. Он содрогается, рычит сквозь зубы, а я продолжаю работать ртом, высасывая каждую каплю, пока он не откидывается назад, обмякший.
— Чёрт… — он выдыхает, дрожа, а я медленно отпускаю его, облизывая губы. Вкус остается на языке — терпкий, мужской.
— Ты прекрасна, Марина. — говорит он чуть отдышавшись. — Я не ожидал, что ты так…
— Так неумело? — закончила я. Щеки горят от стыда.
— Нет. Ты… Этот твой язык… Как ты им двигала. Я готов был кончить в первую секунду, как ты взяла его в рот.
— Это был мой первый опыт… — признаюсь я.
Он широко улыбается, его руки подхватывают меня и уносят на кровать.
— Что ж, будем учить тебя чему-нибудь новому, — подмигивает Марк.
И так мы проводим весь день в спальне.
К вечеру мы лежим обессиленные от страсти. Горячее тело Марка всё ещё касалось моего, но внутри меня начала подниматься та странная, колкая тишина, которая приходит после… когда эмоции чуть утихают, и остаётся правда. Обнажённая, без прикрас. И не на коже — в голове.
Я смотрела в потолок, не двигаясь. Его пальцы лениво рисовали круги на моей талии, и это было до боли приятно… и пугающе. Потому что за этим касанием больше не стояло лёгкости. Не стояло прежней безответственности. В этом было что-то настоящее.
Мы зашли слишком далеко.
Это уже не «просто поездка в Испанию». Это не флирт на нервах. Я чувствовала, как он вплетается в меня — незаметно, но глубоко. Как мои границы исчезают, и остаётся только ощущение, что я уже не совсем сама себе принадлежу. А это… страшно.
Я повернулась к нему — медленно, как будто боялась его спугнуть. Он лежал с закрытыми глазами, но я знала, он не спит. В его лице была та же тишина, что поселилась во мне. Мы оба чувствовали: между нами не просто связь. Не просто секс. Это уже не физика — это химия с примесью чего-то большого, тяжёлого и слишком настоящего.
"Что теперь?" — пронеслось в голове.
А если я признаюсь первая — вдруг это разрушит всё?
А если не скажу — разрушу себя?
Глава 19. Марина
Утро наступило тихо, почти нежно. Солнечные полоски на стенах спальни казались вырезанными из золотой бумаги. Я проснулась в одиночестве — Марка опять не было. На его подушке осталась едва уловимая тень его запаха, и она вызывала во мне тот самый трепет, отголосок прошедшей ночи, которая была… слишком страстной.
Он не оставил записки, но прислал короткое сообщение:
«На встрече. Алисия заедет к тебе, проведите день вместе. Пожалуйста.»