Она неуклюже поправляет волосы и поджимает губы.
— Только ты не смейся, ладно? — сказала, не глядя. — И не говори маме. Серьёзно. Даже если она тебя начнёт пытать, ты… молчи как шпион.
Я кивнула, стараясь не выдать удивления.
— Клянусь. Что случилось?
Она вдохнула. Долго. Глубоко.
— У меня… проблема. Ну как, не совсем проблема. Просто... есть один парень.
Я подняла брови, стараясь не выдать улыбку. Алисия тут же ткнула меня пальцем.
— Я сказала — не смейся!
— Я внимательно слушаю.
— Есть один парень… Ну, мальчик. В школе. Он симпатичный. Очень. И мы вроде как пару раз болтали. Он лайкает мои сторис. Иногда пишет первым. Но не зовёт никуда. А вчера он типа обмолвился, что "в кино было бы прикольно сходить", и всё. Даже не предложил. Просто… как будто бросил удочку. Что это вообще значит?
Я улыбнулась, но мягко.
— Это значит, что он боится. Потому что ты ему нравишься. А когда кто-то нравится — всегда страшно. Даже взрослым. Особенно взрослым, поверь.
— Я не знаю. Может. Наверное. Просто… у меня никогда не было свидания. — Она почесала нос. — И я не хочу спрашивать маму. Она сразу начнёт спрашивать, кто он, где он, кто его родители, есть ли у него план на жизнь. А мне просто нужен… совет. Без лекции.
— Без лекций, договорились.
— Но… может, он просто вежливый? Или флиртует со всеми?
— А ты хочешь, чтобы он позвал?
— Хочу. И страшно хочу.
Пауза. Затем продолжает.
— А если я ему не настолько нравлюсь, чтобы он рискнул? Может, я не такая… ну, как те, кто сразу получает приглашения.
— Алисия, ты знаешь, что ты — именно такая. Просто, может, ему нужно чуть больше времени. Или чуть больше… знаков.
— Знаков?
— Ну, знаешь… Типа: «я не против», «я бы пошла». Порой достаточно одного смайлика. Или ответа: «а я люблю кино» — и всё, он поймёт.
— То есть… можно намекнуть, но не выглядеть отчаянной?
— Конечно. Это не отчаяние — это смелость. Показывать, что ты открыта — не то же самое, что гнаться за кем-то. Это умение быть собой. Ты очень красивая, Алисия. И очень милая. Если этот парень не увидит это — он просто дурак.
Алисия улыбается впервые широко.
— Спасибо… Я рада, что ты здесь. Правда. Ты не как… ну, знаешь, не как взрослые.
— Спасибо, я стараюсь, — усмехнулась я.
— Если вдруг у меня случится... ну, первое свидание... — Она снова посмотрела с мольбой. — Поможешь выбрать, что надеть? Не так, чтобы слишком старалась, но и не как будто мне всё равно?
Я сжала её ладонь.
— Конечно помогу. И прическу. И, если надо, проконтролирую, чтобы он не был идиотом.
Алисия тихо хмыкнула и вдруг обняла меня. Неловко, но крепко. На секунду.
— Только не говори Марку. Он меня сожрёт.
— Обещаю. Я — как шпион.
Когда за Алисией закрылась дверь, я осталась сидеть. Она вызвала во мне то, чего я боялась — память. И то, к чему давно не подпускала себя: возможность исцеления.
Анна.
Боже, Анна…
У неё тоже были тёмные волосы, и та же искра в глазах, когда она шутила. Только голос звучал чуть ниже, мягче. И когда она просила у меня совета — о парне, об экзаменах, о том, как накрасить губы, чтобы мама не заметила — я всегда делала вид, что всё знаю, будто я старшая и умная. А на самом деле я просто старалась быть для неё тем, кем мне самой не хватало в жизни — чем-то надёжным. Безопасным.
Только я не уберегла.
Я провела пальцами по вискам. Глаза щипало. Всё внутри — будто тонкая ткань, на которую наступили босиком. Больная, но живая.
Некоторое время просто сидела на террасе, слушая, как ветер шуршит в оливковых листьях. Потом взяла телефон и, не раздумывая, открыла чат с Олей.
Марина Левицкая: Привет. Как ты?
Ответ пришёл почти сразу, как будто она держала телефон в руках.
Оля Косыгина: Живая. Пью третий кофе за день и думаю уволиться к чёртовой бабушке. А ты?
Я усмехнулась и начала набирать, медленно, будто выбирая слова. И вдруг поняла, что не хочу врать. И не хочу объяснять. Хотела просто… поделиться.
Марина Левицкая: А у меня здесь как будто сказка. Очень красивая, очень странная и… такая настоящая, что даже страшно, что это закончится.
Оля Косыгина:Ого. Это ты сейчас про Испанию или про мужчину, с которым у тебя великолепный секс?
Я снова улыбнулась, почти рассмеялась.
Марина Левицкая:Про всё вместе. И откуда ты знаешь про секс?
Оля Косыгина: Алло, ты с кем говоришь? Я взрослая, у меня даже кредит на машину есть. Секс — это последнее, чему меня жизнь удивляет.
Марина Левицкая: Ты неисправима😅Но честно… Оля, я не знаю, что это всё значит. С ним — всё как на грани. И страсть, и нежность, и какая-то дикая близость. А потом — он уходит, и я остаюсь одна, с мыслями. Много слишком мыслей.