Оля Косыгина: Так, стоп. Ты сейчас в красивом испанском доме, проснулась в постели с мужчиной, который смотрит на тебя так, будто ты у него под кожей. И ты жалуешься?
Марина Левицкая: Нет. Я просто не понимаю, куда это ведёт. Он ничего не говорит вслух. Не называет меня своей девушкой. Не говорит “мы”. И я боюсь, что это всё закончится, как только самолёт коснётся Москвы.
Оля Косыгина: А ты хочешь, чтобы это продолжалось?
Я смотрю в окно, на яркое солнце, что расплескалось по брусчатке, и медленно печатаю:
Марина Левицкая: Хочу. Очень.
Ответа пока не было, и я положила телефон рядом.
Я налила себе ещё немного воды, когда услышала, как где-то щёлкнул замок. Дверь. Шаги. И голос:
— Ты дома?
И снова — сердце забилось слишком быстро. Слишком сильно.
— Вот ты где, — голос Марка прозвучал хрипловато, будто он сам немного не верил, что сейчас вот так просто стоит передо мной, а я — здесь. В его доме. В его жизни.
Я обернулась и увидела, как он опирается на дверной косяк, чуть щурясь от солнца. В белой рубашке с закатанными рукавами и с непослушными прядями, упавшими на лоб, он выглядел так, будто только что вышел с обложки мужского глянца. Уверенный, притягательный, сексуальный.
— Алисия сказала, что ты просто супер — усмехнулся он, приближаясь. — Сказала, что ты «умная, стильная и совсем не как они». Кто «они», не уточнила, но, судя по интонации, это был комплимент.
— Она очень тонкая, умная девочка, — сказала я и улыбнулась, — хотя старается прятать это за сарказмом и чёрным маникюром.
Марк подошёл ближе, нагнулся, провёл пальцами по моему плечу, оставив за собой горячую дорожку.
— Спасибо, что была с ней. Для меня это важно.
Он сел рядом, не торопясь, будто смакуя близость. Несколько секунд мы просто сидели, дышали этим вечером, этим городом, этой тишиной.
— У меня для тебя есть сюрприз, — сказал он вдруг, с чуть приподнятой бровью, в которой сразу заиграла вся его привычная дерзость.
— И что это? — прищурилась я, делая вид, что насторожена.
— Завтра утром — мы улетаем в Москву. Рано. Но до этого… — он поднялся, подал мне руку. — Сегодня я хочу показать тебе кое-что. Собирайся. Через пятнадцать минут — выезд.
Через полтора часа машина Марка въезжала в Валенсию.
Город был как живое полотно, расписанное архитектурными контрастами. Готика и авангард, древние башни и футуристические купола города искусств и наук. Пальмы вдоль улиц, запах апельсинов, висящих прямо на ветках деревьев в парках, и ощущение, что время здесь замедляется, подчиняясь ритму теплого моря и ритму танго, звучащего из открытых окон.
На главной площади витал запах жасмина и кофе, по каменным дорожкам неспешно ходили туристы, местные дети гоняли мяч, а уличные художники рисовали портреты углём на огромных листах бумаги.
Затем дорога постепенно сужалась, превращаясь в извилистую ленту, петлявшую между старых кипарисов. Пахло пыльной землёй, морской солью и апельсинами — свежими, горьковатыми, как сама Испания. Ветер всё чаще проникал в салон машины, заставляя мои волосы танцевать у лица.
— Куда ты меня везешь? — спросила я, в который раз оглядываясь по сторонам.
Марк усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги.
— Потерпи. Осталось чуть-чуть.
Он свернул с асфальта, колёса заскрипели по гравию, и спустя пару минут перед нами распахнулась арка, за которой начиналась подъездная аллея. Каменные фонари, побеленные стены, вековые пальмы. Всё выглядело как сцена из старого фильма, где всё ещё верят в великосветские тайны.
—Приехали, — прошептал Марк и заглушил двигатель.
Я вышла из машины — воздух здесь был особенным: тёплый, насыщенный звуками цикад и солёной свежестью моря. А внизу, за небольшим склоном, переливался золотом частный пляж, отрезанный от остального мира. Ни следа туристов, ни следа шума. Только небо, камни и ленивые волны.
— Это твой? — выдохнула я, глядя на дом из светлого песчаника с коваными балконами и мозаичной плиткой под карнизами.
— Родовой. Построен ещё моим прадедом. Я бываю здесь редко… но с тобой — захотелось побыть снова.
Я не успела ответить. Он вдруг подошёл, резко, уверенно, и подхватил меня на руки, как будто это было не обсуждаемое решение, а необходимость.
— Марк! — я рассмеялась, вцепившись в его плечи. — Ты серьёзно?
— Абсолютно. — Его глаза сверкнули.
Он распахнул старинную дверь ногой, не переставая держать меня на руках. Дом встретил нас прохладой и запахом жасмина. Высокие потолки, деревянные балки, старинные ковры, семейные портреты в золочёных рамах. И мягкий, бархатный полумрак, как будто стены хранили чью-то нежную, благородную грусть.