— Посмотрим, — ответила спокойно.
И пошла прочь. Я не знала, хочу ли видеть Марка сейчас. Если увижу – то наверняка захочу остаться с ним. Но он не сделал ни одной попытки, чтобы меня остановить.
Лифт долго не приходил, и каждый тик секундной стрелки был мучительно долгим.
Я стояла, держа небольшую коробку со своими собранными вещами, в другой руке короткая куртка.
Только бы уйти. Только бы — без истерик, без дрожащих рук, без воспоминаний.
Двери открылись.
Я застыла.
Марк стоял там. Он стоял в лифте, как воплощение холодной уверенности: высокий, собранный, в идеально сидящем тёмно-синем костюме, с тем самым взглядом, от которого когда-то у меня подкашивались колени. Такой же красивый. Такой же родной.
До боли.
И я ненавидела себя за то, что сердце всё ещё реагировало на него — будто не слышало, не знало, не помнило.
Наши взгляды встретились, и мир стал тише, чем был.
Он смотрел на меня, словно видел впервые. Словно не мог поверить.
В его глазах — тень вины. Или сожаления. Или... нет, уже неважно.
Я шагнула внутрь.
Без слов. Без взглядов.
Он будто хотел что-то сказать, но я нажала на кнопку, опуская глаза.
И если сердце моё дёрнулось, то только чтобы напомнить — я всё ещё жива. Несмотря ни на что.
Двери закрылись.
Мы поехали вниз.
Молчание между нами было громче любого крика. И вдруг…
— Марина, — произнёс он ровно, без эмоций, будто мы встретились на совещании, — ты не должна была принимать всё так близко. Рабочие и личные границы нужно разделять. Ты взрослая. Я думал, ты понимаешь это.
Я сжала пальцы в кулак, чтобы не дрожать.
— Разделять? Ты всерьёз это сейчас говоришь?
— Я не отстранял тебя окончательно. — Он смотрел на меня с тем странным спокойствием, которое вызывало во мне только бешенство. — Это временно. Пока не закончится расследование. Я… хотел, чтобы ты осталась. Просто не в эпицентре.
— Ты хотел, чтобы я осталась? — переспросила я, чуть хрипло, чувствуя, как во мне закипает ярость. — После того, как ты обвинил меня в предательстве? После того, как обрушил на меня всё? После того, как ты…
— Ты хоть понимаешь, насколько всё серьёзно?
— А ты? —я резко шагнула ближе. — Ты понимаешь, что обвинил меня в том, чего я не делала? Что вы с друзьями обсуждали меня, как выигрышную лотерею? Как машину, которую можно получить, если правильно «поиграешь»?
Молчание.
— Ну так что, Марк? — мой голос стал тише, но острее. — Ну как? Победитель. Доволен? Тачка хорошая?
Он отвёл взгляд.
— Это не так.
— Правда? — в моем голосе дрожал яд. — А как тогда? Ты спорил, трахнул и получил ключи. Всё по плану.
Я склонила голову чуть набок, глядя прямо ему в глаза.
— Или ты хочешь сказать, что всё это — совпадение?
— Я не хотел, чтобы всё вышло так, — выдавил он. — Я… не думал, что всё зайдёт так далеко.
— О, конечно, не думал. —я усмехнулась. — Не думал, что мне будет больно. Не думал, что я услышу, как ты выигрываешь меня, как бутылку виски в дешёвом баре. Не думал, что я буду сидеть в своей квартире и собирать себя по кускам.
Я сделала вдох, будто борясь с тем, чтобы не заорать.
— Ты меня предал, Марк. И даже если ты действительно думаешь, что я тебя слила — ты мог бы спросить. Поверить. Хоть попытаться понять. Тем более, после того, что нас связывало. А ты… просто вычеркнул.
Как мусор.
— Ты думаешь, мне это было легко? — его голос сорвался. — Я сомневаюсь до сих пор. В каждой чёртовой улике. Но они все вели к тебе!
— Тогда ты даже не знаешь меня. Никогда не знал. И не заслужил.
Я отвернулась и направилась к двери лифта.
— Я дебил, — сказал он мне в спину.
— К несчастью, я поняла это слишком поздно.
Лифт внезапно дёрнулся и резко остановился. Свет не погас, просто… движение прервалось. Я от неожиданности чуть не выронила коробку из рук.
— Ты что делаешь? — резко обернулась к нему, с возмущением. — Марк?!
Он стоял у панели, пальцы ещё касались кнопки экстренной остановки. Повернулся ко мне медленно. Без обычной холодной отстранённости. Без делового выражения.
Прежде чем я успела сделать шаг назад, он подошёл.
Молча, решительно.
И — аккуратно, но без просьбы — взял из моих рук коробку. Поставил её на пол.
А потом, не говоря ни слова, шагнул ближе.
Слишком близко.
Марк прижал меня к стенке кабины своим телом — не грубо, не насильно, но с тем намерением, которое оставляло только два пути: либо оттолкнуть, либо остаться.
Я замерла. Дышать стало трудно.
Не от страха.
От этой чёртовой близости. От него.
— Ты права, — прошептал он, тихо, и голос его дрогнул, — я всё просрал. И да, я мудак. Я это знаю.
Его ладони коснулись стены по бокам от моего лица, создавая тот самый замкнутый мир из нас двоих.